Мастер и Виктория. Странная Любовь

заставить меня заплакать было очень непросто, мучители проявляли чудеса коварства и изобретательности. Школьная жизнь постепенно превращалась в сущий ад. Кнопки, подложенные на стул, записки на спине с обидными прозвищами, плевки в учебники, и жевательная резинка в волосах – это были только мелочи.

      За меня заступался только Серега, но в седьмом классе пришел конец и нашей дружбе.

      Как-то после школы компания из пятерых мальчишек подкараулила нас с Молчановым за школьной лыжной базой, за которой начинался довольно безлюдный пустырь.

      Задвинув меня себе за спину к закрытой двери сарайчика, в котором наш физрук хранил лыжи и гордо называл его лыжной базой, Серега сжал кулаки и встал в защитную стойку, собираясь драться не на жизнь, а на смерть. Среди пацанов был один, бугай по кличке Ухват, из девятого, хулиган и двоечник. Его боялась вся школа: поговаривали, что он связался с бритоголовыми и ходил с ними на сходки – бить «черных». Я тоже приготовилась в меру своих девчачьих сил помочь другу в неравной схватке.

      Но Ухват, сплюнув через зубы, примирительно сказал Сереге:

      – Ты, пацан, иди своей дорогой. Нас попросили с девочкой поговорить. Не боись, мы нежно с ней поговорим. Синяков не оставим, у нее же папа мент. А может ей и понравится.

      От его гадкой ухмылки меня затрясло, и к горлу подступила тошнота.

      Серега только помотал головой и стиснул сильнее кулаки.

      Но что мог четырнадцатилетний пацан против шестнадцатилетнего бугая и его четырех дружков?

      Драка закончилась быстро. Серега с расквашенным носом остервенело вырывался из рук двух крепких ребят, а я замерла, глядя в наглые глаза Ухвата, который прижал меня к злосчастному сарайчику.

      – Не трогай, – прошипела я, – отец сделает из тебя отбивную.

      – А ты ему не расскажешь, – нагло ухмыльнулся бугай.

      Его ладонь вдруг провела по моей груди.

      – Тю, – разочарованно протянул он. – Да тут и пощупать-то нечего. Плоская как доска. Доска два соска.

      Он заржал, и меня обдало отвратительным запахом нечищеных зубов, табака и пива.

      Я едва сдержала приступ дурноты.

      Его рука вдруг сжала мое горло, вторая рванула пуговицу на джинсах, грубо, причинив мне боль, а пальцы залезли мне в трусики.

      – А тут хоть волосики выросли?

      Он больно, до слез ущипнул меня там, я закричала, но потная ладонь грубо зажала мне рот.

      – Не ори, дура, а то хуже будет. Толян, помоги.

      Третий мальчишка, стоявший немного поодаль, несмело подошел, явно смущаясь.

      – Давай, стащи с нее штаны. Пусть ее дружок полюбуется. А то, небось, и не видал, что у телок между ног.

      Он снова заржал, и я почувствовала, что меня сейчас вырвет.

      Парень, которого назвали Толян, видимо замешкался, потому что Ухват рявкнул на него:

      – Чего стоим? Давай быстрее!

      Дрожащими руками мальчишка потянул мои джинсы вниз, пытаясь стащить и трусики.

      – Ну чего ты копаешься? –