Приватное погружение. Евгения Райнеш

брошенных лодок ещё встречались то тут, то там на старой части побережья, торчали обветренными остовами среди наросших по краям понтона острых каменных глыб или вдруг выглядывали дранными боками из-под песка, разворошенного налетевшим штормом.

      К старому пирсу Тави шла осторожно по уже знакомой тропке среди камней, чтобы не наткнуться на обломки лодок – жалкой памяти о весёлой суете, царившей в этом ныне заброшенном месте.

      Она осторожно присела на ненадёжную причальную доску, схватившись за разбухшее дерево двумя руками. Устроилась понадёжнее, свесила ноги с парапета, вглядываясь в неизвестную тёмную бесконечность. Её растревожило то, что сказала Мина. Это были странные, горькие слова, за которыми, как и за всякой горечью, печально кивала правда. Оставить что-то после себя… Что? Груду глиняных черепков? Но хоть это могло гарантировать занятие, которому с неуёмной, изматывающей страстью предавалась Мина, а что останется после неё, Тави? Обрывки маленьких, незначительных чувств, которыми круглые сутки переполнен брейнет? Мелькнув ненадёжной искрой, тут же сгинут они, похороненные под кучей новых ощущений.

      – Нет, нет, нет, – сказала сама себе Тави, – это просто смена сезонов. Только и всего. Ничего не поделаешь, нужно просто пережить. Сезон низких муссонов – это всегда грустно.

      Его дыхание ощущаешь ещё задолго до самого появления безжалостного ветра. Ледяное, острое, но ранит не наступающий холод, а ощущение безнадёжности. Тави не могла сказать про все Острова, но здесь, на Саузе, это приходит всегда очень резко и сильно. Ко всем на Саузе в это время приходят странные сны и мысли о том, что скоро всё закончится. И продолжения не будет.

      В это время никто без особой надобности не выходил к побережью. Старались пережить, отсидеться в гуще прислонившихся друг к другу домов. Когда за спиной остаются огни Саузы, впереди открывается только бездна Океана. Со всех сторон – равнодушная масса воды. И ничего больше. В ней так легко без следа раствориться. Она тянет в себя, уговаривает, завораживает: какая разница – сейчас или немного позже стать частью Океана, слиться с вечностью и величием?

      Когда заканчивается низкий сезон, часто обнаруживаешь, что некоторые из твоих знакомых пропали без вести…

      Тави дёрнула головой, прогоняя тоску. Она-то не самоубийца. Это просто погода навевает такие мысли. Предчувствие холодов. Но они, мрачные дни, пройдут, они всегда проходят, и непременно наступит хорошее время, в котором нет места ни плаксивым, ни жестоко мрачным мыслям. Приливы и отливы – как в природе, так и в человеческом настроении.

      Перебивая её грустные думы, из глубины океана донеслось мерное тарахтение. Катер мог быть только патрульным, все пассажирские плавсредства с наступлением сумерек заходили в доки. Гул не удалялся, но и не приближался, тянулся на одной ноте. Катер явно не собирался приближаться к берегу. И что он наблюдает там, в уже практически ночном Океане? И…

      Тави поняла: катер шёл с выключенными огнями.