Песочные часы. Макс Фетт

не дав закончить вопрос. В ответ она получила только пару удивленных, как при виде чего-то невозможного, глаз. – Давай сначала я: здравствуй, Павел, – она присела в реверансе, оттянув пальцами края джинсовой куртки. Паша сглотнул слюну, комом скопившуюся в горле.

      – Привет, Жень, – почти шепотом ответил он. – Почему ты здесь? – она скорчила недовольную рожицу, но, моментально стерев ее, спокойно взглянула на Пашу.

      – Мне тут работу предложили. Платят копейки, зато будет что покушать. Не хотела тебе говорить, ты ведь сейчас и так с квартирой… подожди-ка! – она угрожающе подняла правую бровь. – А ты тут что забыл? Ты же, кажется, ушел искать для нас квартиру. – Паша растерянно зачесал затылок.

      – Да-а… я тут именно этим и занимаюсь. Точнее занимался, – Женя сложила руки на груди. Она не произносила ни слова, как детектор лжи, оценивая сказанное.

      – Ну тогда ладно, – ехидно продолжала она, – а то я уже испугалась, будто ты мне изменяешь. – Ее взгляд упал на часы у выхода. – Все, мне пора, – она поцеловала Пашу и хотела уйти, но щелкнув пальцами, остановилась. – Ты же не забыл, что мы сегодня в парк идем?

      – Ровно в восемь? – обреченно спросил он.

      – Ровно в восемь, – повторила она и, слегка приплясывая, спустилась вниз по ступенькам.

      Крепко сжимая кулак, он наблюдал за постепенно отдалявшейся девушкой. Такой счастливой, такой живой. Она исчезла за поворотом, и он смог выпустить скопившийся тяжелый воздух из легких. Он судорожно улавливает последние крупицы ее запаха витающего воздухе. И вот он окончательно испарился. Смотрит на часы. 8:31.

      – Опаздываю, – сухо произнес мужчина в пальто и продолжает взбираться по лестнице.

      С каждой оставленной позади ступенью Паша все больше забывал про встречу с Женей. Одна – в блокноте ластиком стерлось её глуповатое выражение лица, вторая – исчезли убранные в хвост волосы, третья – убрана вся одежда, оставив одни безжизненные контуры, четвертая – на помятом листке остались катышки от стертого карандаша, пятая – на граммофоне с пластинки убрана игла, оборвав звучание её мягкого голоса. Весь последующий путь мужчина в пальто оставался один посреди команды в полной тишине, сосредотачиваясь на задаче.

      Дверь номера открыл взрослый мужик лет сорока пяти. Мужчина в пальто бегло осмотрел его, оценивая цель. Судя по недоверчивому взгляду и неровной наколке на костяшках левой руки «В-А-С-Я» человек неоднократно сидел. Залысина от возраста или постоянной работы. На теле белый халат и махровые тапочки, вероятнее всего выданные гостиницей. На рукаве еле заметное пятно, темнее, чем ворс, видимо вытирал им рот, когда ел.

      Мужик смотрел на стоящую перед ним шестерку, недовольно хмуря торчащие в разные стороны брови, будто видя перед своим носом врага народа.

      – Тебе чего? – спросил он, одновременно пытаясь языков выковырять застрявшее между зубов мясо.

      – Я сантехник, – голос мужчины в пальто звучал безразлично и одновременно устало, чтобы сойти