Керины сказки. Кирилл Ситников

Где я вам карету-то… Хорошо, щас. Кудрявцева!!!

      – И не подумаю! – Отозвалась беседка. – Пусть этот твой больной сначала…

      – Да понял я, понял! – Вскричал Водоносов. – Извини, что заблевал тебе скамейку!

      – И перила!

      – И за перила тоже прости!

      – Тогда мир. Тащите его в меня!

      …Через полчаса Фроленков уже натягивал вожжи на паре львов, запряженных в беседку со стонущим графом внутри.

      – Нннно пошлииии! – Завопил гном львам.

      – А ты не мог бы без этого пасторального «нннооо»? – Попросил оглянувшийся лев Гунько.

      – Ну я не знаю команд для запряженных львов. Вперёд, вольные хищники саванн! Так нормально, придурок?

      – Такое допустимо, да. – Ответил Гунько, а Афиногенов одобрительно кивнул. Львы встали на дыбы и рванули вперёд, срывая когтями комья земли и дорогущего дёрна. Беседка взвизгнула от рывка, встала на ребро и заскрежетала следом, утягиваемая каменными хищниками. Кованную ограду львы даже не заметили, и «карета» понеслась по шоссе в сторону московских огней.

      …Под громкое «И-хааааааа!» обезумевшего от драйва гнома Афиногенов и Гунько мчались по московским улицам, разбрасывая в стороны куски плитки и асфальта. И никто, гуляющий или дежурящий по Москве в этот поздний час, совершенно не удивлялся увиденному. Не стреляют во все стороны, и хорошо. А плитка и асфальт… Так всё равно назавтра переложат по-новому. Фроленков остановился лишь раз – посреди Тверской.

      – Сергеич! Доброй ночи! – Окликнул он памятник Пушкину. – Не подскажешь, как до «Склифа» допереть?

      – Отчего ж нет? – Прогрохотал поэт. – Скачи по Садовому до Сухаревской площади!

      – Спасибо, земляк!

      – Поэмку не хотите новую послушать? Постапокалиптичненькую? «Когда дождём размыло Русь…»

      – Прости, Сергеич, надо когти рвать – у нас тут тяжёлый!

      …Последним снесённым в эту ночь забором была старая ограда НИИ Склифосовского. Осаженные Фроленковым львы круто развернули беседку, отчего бюст профессора обдало асфальтовой крошкой. Голова проснулась и с ненавистью, на которую способны только гениальные доктора, посмотрела на каменный «экипаж».

      – Вы што себе позволяете, сволочи?!

      – Николай Василич! – Раболепно затараторил гном. – Тут дело, не требующее отлагательств!

      – Убирайтесь к чертям собачьим!

      – Но, профессор, тут пациент с расчавканным позвоночником…

      – Что? – Ненависть к людям сменилась на детскую заинтересованность. – Он чувствует члены? Боль?

      – Вообще ни хрена! – завопил Водоносов из недр беседки.

      – Чудно! Бегом в третье строение по левую от меня сторону! Профессор Ципаревич ещё не уходил!

      – А он трезвый?

      – Надеюсь, что нет!

      …Ципаревич был почти богом. Он сражался с дворянской хворью как лев, так что Афиногенов с Гунько приняли его в свой прайд. Водоносов прекрасно чувствовал себя до пояса. Но ноги… Здесь профессор