Тайна скорбящего ангела. Александр Шляпин

над улицей, поливая из пулеметов, обезумевших от крови радикалов. НУРСЫ проревев за окном, разорвали улицу грохотом разрывов. Снаряды, подняв на воздух тонны асфальта с мясом кровью, перепахали без разбора место боевого контакта. Жизнь для тех, кто попал под огонь, ограничилась секундами летящих в пекло ракет. Огненная волна, тротиловый чад, летящие осколки стекла, стали и бетона заставили группу спецназа отпрыгнуть от окон вглубь помещения. По какому—то наитию, предчувствуя повторный залп, командир заорал:

      – Вниз —валим…

      Не дожидаясь повторного сброса неуправляемых снарядов, бойцы кинулись бежать. Времени не оставалось – счет шел на секунды, пока в «смертельной карусели» позицию занимал ведомая «вертушка».

      Скакали как сайгаки: кто в окно в пролете, кто через лестничные марши. А кто—то прямо с этажа в окна, на сторону заднего двора.

      Мгновенная реакция решала все. Очередная «вертушка» выбрав направление стрельбы, освободила боевые блоки. Разрывы неуправляемых снарядов слились в один рев. Типовое трехэтажное здание школы заволокло пылью и дымом. Верхний этаж превратился в руины. Пыль, пламя, куски кирпичной кладки разбросало по всей округе.

      – «Барс», «Алмазу» —«Барс», «Алмазу» —парни – мать вашу, куда вы палите!? —проорал майор, открытым текстом. —Какой вас баран бля… корректирует…

      – «Барс», я нэ баран, —сказал ресивер с кавказским акцентом.—Меня «дэдушка мороз» звать. Добро русский, пожаловать в ад, «аллах—акбар», —вновь прошипел ресивер.

      – Слышь ты —хорек вонючий! Ты не «дед мороз», ты от дохлого осла пенис! Покажи мне рожу, и я проветрю тебе мозги, – сказал командир.

      – Ты «Барс», в натуре шютник! Сейчас, только шнюрки поглажу, —вновь прошипела радиостанция.

      – «Алмаз», «Барсу» – это Супьян Абдуллаев, это его позывной. Все претензии к бармалеям! Работаем по данным разведки на восемь ноль —ноль. Извините парни за дружеский огонь! Надеемся, что вас не сильно потрепали. До связи, – сказал ресивер.

      – Вот же сука! «Дед мороз» нам клим-бим испортил —сука. Командир, шампанское там осталось, —сказал Виталий с сожалением.

      – Вот же черти! Представляете парни, эти бараны все наши позывные знают, —сказал майор, доставая сигареты.

      – Повезло! Слава Богу, успели задницы унести, – спокойно сказал Русаков.—Еще бы секунду, и стояли бы в очередь перед райскими вратами.

      – Вот вам детки и Новый год! —сказал, Виталий.

      Он снял с себя шлем, и вытерев вспотевшую голову куском тряпки, закурил. Мандраж мелкой дробью стучал на зубах, от чего тряслись и колени, и руки, словно кто—то неведомый включил внутри тела отбойный молоток.

      – Что-то Санек, меня нервяк стебает, —сказал «Ташкент». —Эх, сейчас бы коньячка выпить пару глотков! Обожаю коньяк…

      – Не дрейфь браток, два раза не умирать, —ответил «Химик».

      В какой—то миг, в памяти лейтенанта Демидова воскресли воспоминания пятиминутной