Тайна скорбящего ангела. Александр Шляпин

ты знаешь, что фрицы специально заражают своих фрау, чтобы они потом русских заражали? Солдат или офицер больной триппером, не может выполнять служебный долг, отсюда и крах боеспособности войск, – сказал опять Крюков, и засмеялся, считая, что удачно пошутил.

      Русаков осмыслил что сказал Олег, и ухмыльнувшись, ответил:

      – Ты Крюков, наверное, идиот! Это же надо такую хрень придумать…

      Крюков и Фиделя засмеялись так, что очередь обернулась на этот смех.

      Русаков от такого внимания почувствовал себя очень неуютно, и было видно, как он смутился, краснея как помидор.

      Немки, наблюдая за русскими, почувствовали, что стали яблоком раздора между парнями, и пошептавшись, решили сгладить нарастающий конфликт. Было странно, но они, приняв сторону Русакова, перешли к решительным действиям. Одна из девушек на ломанном русском спросила:

      – Извините, я хотеть у вас кауфен цвай сигарет.

      Русаков растеряно обернулся. По его глазам было видно, что он немного напуган. Весь взор он обратил к русской компании, которая стояла рядом, наблюдая за тем как новенький справится с трудностями перевода. Ему как никогда нужна была поддержка. Русаков абсолютно не знал, что делать. Ведь это было впервые. Гражданка другого государства, обратилась к нему и застала Русакова врасплох.

      – Эй, пацаны, чего ей надо? Что она хочет? Кто—ни будь, говорит по —немецки, —спросил он, но ребята видя его панику дружно засмеялись.

      – Она просит у тебя сигареты, —сказал Крюк хихикая.

      Русаков достал пару сигарет, и протянул девушке. Немка кокетливо улыбнулась, и протянула ему две монеты по двадцать пфеннигов. Сделав реверанс, она по —немецки сказала:

      – Большое спасибо!

      Несколько секунд, Русаков стоял в полном недоумении, до тех пор, пока его одноклассник Фиделя с которым он сидел за одной партой не сказал:

      – Что стоишь, бери бабки —это тебе за сигареты.

      В ту секунду Русаков подумал, что ему плюнули в душу. Он резко отдернул руку, и демонстративно отвернулся.

      – Не, ты понял! Видал, что творят! Я им сигареты, а они мне деньги. Я удивляюсь с них!

      – Привыкай, это тебе не русские. Тут у них такая крохоборская культура. Они только недавно стали на путь социализма. Не привыкли еще…

      – Какая на хрен культура!? Крохоборы! Нация скупердяев и жмотов! Как все тут запущено – мама моя дорогая, – сказал Русаков.

      И он обиделся. Искренне так обиделся, как обиделся бы любой русский, которому за сигарету вернули бы деньги.

      Немки не могли в ту минуту ничего понять. Поведение русского парня было для них каким-то неестественным, и требовало более пристального изучения.

      – Немчура хренова! Как они могли подумать, что я русский мужик, возьму их пфенниги, за какие—то сигареты!

      Немки опешили, и не скрывая озабоченности, обратились к Крюкову, который сносно владел немецким.

      – Я слышала, ты говоришь по-немецки,