Тайна скорбящего ангела. Александр Шляпин

жившие в третьем городке, по вечерам собирались рядом с ГДО. За кафе «Ветерок», который на местном сленге назывался «Чпок» перед фильмом на перекур собирались пацаны. Скрывшись от глаз взрослых, они перенимали друг у друга первые опыты в курении табака.

      В каждом военном городке почти все жители знали друг

      – друга. Все были «свои». Не редко чужие матери кормили друзей своих чад, принимая их как родных. Поэтому закуривая сигарету приходилось прятаться от зорких глаз.

      Увидев у Русакова в руках яркую пачку, с красочной картинкой девушки, держащей чашу с огнем, Крюков спросил:

      – Новенький, ты куришь или раздаешь?

      – Курю, – ответил Русаков.

      – А что куришь, – спросил Крюк.

      – «Ахтамар», —ответил Русаков.

      – Угощаешь, или как…?

      – Кури —мне не жалко, —ответил Русаков, и открыл пачку.

      Увидев диковинные сигареты выставленные «на халяву», ребята, не могли упустить шанса «угоститься». Через минуту пачка опустела наполовину. Русаков был из той категории людей, которые не страдают приступами жадности. Когда приток желающих вкусить дым армянского табака иссяк, он с удовлетворением вздохнул, и спрятал сигареты во внутренний карман куртки.

      – Ты говорят сигареты раздаешь, – сказал новый знакомый.—Меня угостишь, или ты уже прикрыл свою лавочку?

      – Да, ладно —не гони! Мне курева для друзей не жалко, —сказал Русаков. Он вытащил пачку и подал Демидову. —Бери, мне не жалко, а то подумаешь, что Русаков жмот…

      Виталик взял сигарету, и, прикурив, спросил:

      – Ты Санчело, особо не раздавай. Завтра спроси у них закурить, тебе ни кто не даст, —сказал Виталий. —Я эту породу любителей халявы очень хорошо знаю. Эти парни, которые сшибают сигареты, как и их родители привыкли жить за чужой счет.

      – Да, и хрен с ними —с меня не убудет, —ответил Русаков, ничуть не расстроившись.

      – Я тут рядом живу. Мой дом третий от КПП, —сказал Виталий – минута ходьбы.

      – Я возле «Ранета». Отсюда метров двести будет. Там еще этот «Майбах». Что —нибудь слышал о ставке вермахта!?

      – А это, что еще за хрень такая, —спросил Виталий, затягиваясь.

      – Этот сраный «Майбах» видно из нашей кухни. Говорят, что это была ставка Кейтеля – штаб сухопутных войск Вермахта. Там сейчас одни руины. Взорвали наши после войны.

      – А что—то интересное там есть —можно полазить, —спросил Виталий. —На предмет трофеев… «Парабеллум» хочу себе, или «Вальтер»…

      – «Парабеллум» может и не найдешь, но полазить интересно…

      Не знал еще тогда Русаков и даже не мог себе представить, что вся земля Германии была сплошь забита военными артефактами. Достаточно было отъехать от гарнизона на пару километров и покопаться на местах боев, можно было найти не только «Парабеллум», но и любое другое пригодное для стрельбы оружие. В Германии оно было везде – это было эхо прошедшей войны звучащее из-под любого куста.

      Как обычно в холе «Дома