Премудрая царица. Историческая фантастика. Светлана Бестужева-Лада

повелите, государь, – с сильным акцентом отозвался врач.

      – Прикажи, государь, пусть свинцовую примочку к ушибу приложат, – не сдержалась я. – Быстрее пройдет.

      – С каких это пор ты в медицине сведуешь, Марьюшка? – усмехнулся царь.

      – Так ведь маменька братцам моим всегда к шишкам такие примочки прикладывала, – выкрутилась я. – Они непоседы были и драчливы зело…

      Ого! Я уже начинаю переходить на здешний диалект.

      – Ну, чего медлишь? – пристукнул посохом царь. – Выполняй царицыно повеление. А что за снадобье ты принес?

      – Повязку целебную. Смесь спиритуса и цитрона сока.

      Умник! Кожу сожжет только так. Эти средства, по-моему, в каменном веке применялись.

      – Прикажи, государь, унести. Сам, небось, ведаешь: не люблю я запаха винного.

      – Ведаю, ведаю… Неси обратно свои примочки, лекарь, да приготовь свинцовую, как царица повелела.

      – Слушаюсь, государь, – пискнул лекарь и быстренько шмыгнул из комнаты.

      – А ежели тебе, Марьюшка, каких-нибудь яств диковинных или заморских захочется – только скажи. Из-под земли достанем.

      Рука царя лежала на моей постели и мне было нетрудно повернуть голову и припасть к царской длани благодарственным поцелуем.

      – Балуешь ты меня, государь, – прошептала я. – Мечта у меня одна-единственная…

      – Говори.

      – Сыночка хочу тебе родить. По три раза в день перед иконами вымаливаю…

      Упс… Откуда я знаю, что моя предшественница в этом теле по три раза на день делает? Но, похоже, случайно угадала.

      – Ведомо мне сие. Ну, отдыхай, набирайся сил. А как наберешься, приходи в мою опочивальню.

      Меня непроизвольно бросило в жар. Доболталась.

      – Ах ты, скромница моя, – по-своему оценил мое смущение царь. – Люба ты мне Марьюшка, и за это. Бог даст, пошлет ребеночка. Елена-то вон зачреватела. Да ты и сама знаешь.

      Елена? Какая еще Елена? Как принято говорить в таких случаях в оставленном мню времени, «никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу».

      – Бог милостив, – только и могла произнести я.

      Ничего другого мне просто не приходило в голову.

      – Твоя правда, Марьюшка. И мне супругу послал любезную сердцу, и невестками утешил. У Ирины, Бог даст, тоже скоро детки пойдут. Только бы Федча не хворал…

      У меня точно молния перед глазами сверкнула. Федча – это же Федор, младший сын Ивана Васильевича, муж Ирины, в девичестве Годуновой. А Елена – ну, конечно же! – супруга старшего сына, Ивана. Какое счастье, что Николай Павлович увлекся жизнью Ивана Грозного. Я же помню: после моей свадьбы на другой день две сыграли. То есть помню, что читала об этом. Пиршество, небось, знатное было – три царских свадьбы подряд.

      – Сейчас-то он во здравии? – осведомилась я. – А Иван как?

      – А что Иван? Как сходил из Можайска в литовские земли, да разорил несколько малых городов, так без всякой чести в Смоленск и вернулся. Али запамятовала?

      – Запамятовала,