Премудрая царица. Историческая фантастика. Светлана Бестужева-Лада

могла благополучно отлететь в мир иной, мне в голову не пришла. Как и большинство врачей, к смерти я относилась ровно и достаточно индифферентно.

      «Врач сказал – в морг, значит, в морг».

      А кто же спорит с врачами?

      Глава вторая. Царица-матушка.

      Странные звуки. Странные запахи. Где я нахожусь? Не в ординаторской – это точно. И вообще не в больнице – там нигде не может пахнуть ладаном и каким-то горящим маслом.

      И лежу я не на полу и не на больничной койке – слишком мягко. Пора открывать глаза и определяться с местонахождением, а то как-то не по себе становится. Да еще что-то влажное на лбу лежит и тоже пахнет. Правда, не ладаном, а чем-то непонятным.

      Я слегка приоткрыла глаза. Полумрак, под потолком передо мной тлеет огонек. Лампада, что ли? Похоже, я прилично приложилась в ординаторской – вон какие глюки.

      А… а если не глюки? Куда меня занесло или занесли?

      В этот момент со скрипом распахнулась дверь, и я от испуга снова закрыла глаза. Шорох, стук, точно кто-то на колени брякнулся, и низкий хрипловатый мужской голос:

      – Как царица, очнулась?

      Царица?!!!

      Ответил старушечий голос:

      – Нет еще, государь-батюшка. Но порозовела маленько, а то ланиты совсем белыми были. И дышит ровно.

      – Где лекарь?

      – Отлучился на время, сказал, что новое снадобье приготовит.

      А вот это уже было лишним. Что за лекарь и какое снадобье он будет ко мне применять – неизвестно. Пора включаться в окружающую жизнь, иначе это добром точно не кончится.

      Я осторожно открыла глаза. Возле моей постели, точнее, ложа, обретался высокий сутуловатый мужчина с седой головой, острой бородкой и пронзительными глазами. Почему-то на нем была островерхая шапка, богато изукрашенная и отороченная мехом. Ну, и кто это к нам пожаловал?

      Мужчина заметил, что я открыла глаза и склонился ко мне:

      – Никак очнулась, Марьюшка?

      Я выдавила слабую улыбку, потому что совершенно не представляла себе, что и как сказать.

      – Очнулась государыня! – радостно взвизгнул старушечий голос, и я обнаружила рядом с мужчиной сморщенную женщину, закутанную в черный платок. – Очнулась, касатушка наша!

      – Бегом за лекарем, – скомандовал мужчина. – Может, и не понадобятся его снадобья-то. Знаем мы их…

      Бабку унесло из комнаты, а мужчина присел на табурет рядом с кроватью.

      – Болит что-нибудь? – участливо спросил он.

      Я прислушалась к организму: вроде все в норме.

      – Нет… государь. А почему я в постели?

      Лицо мужчины омрачилось.

      – Значит, не помнишь, как на лестнице давеча оступилась, да головой о перильца ударилась?

      – Не помню… государь. Все ровно в тумане.

      – Ну, Бог милостив, Марьюшка, все обойдется. Полежишь, в себя придешь…

      – Снадобий бы не надо, государь. Как бы хуже не стало.

      Лицо