Дебют магии. Денис Викторович Лукьянов

Злантогорск обрел столь большую популярность. Но алхимик все еще пытается вспомнить, как же он создал Камень, чтобы сделать копию лично для себя.

      Дверной колокольчик зазвенел, и в лавку Бурта зашел пожилой человек. На нем красовалась, хотя, в случае конкретно этого человека скорее торчала фиолетовая мантия с высоким воротом, как у консервативных вампиров, придерживающихся склепов, темных плащей и тонких рук, а не накачанной груди. Под мантией виднелась желто-золотая рубашка с черными пуговицами. На лысой голове свой лагерь разбил гарнизон волдырей, не самым успешным образом заменявший волосы. С острого и крючковатого носа, напоминавшего клюв коршуна, свисала капля какой-то жижи.

      – Добрый день, господин Фуст! – поприветствовал неожиданного гостя Инфион. Он знал создателя Философского Камня по двум причинам: во-первых, потому что каждый человек в городе знал его, а во-вторых, господин Фуст и Бурт Буртсон были знакомы и довольно часто проводили свои стариковские дни за чашкой чая, беседуя о том, о сем, периодически на что-то ворча (ворчал, в основном, Фуст).

      – Добрый, – ответил гость. Голос его хрипел, – а где начальство, а?

      – Начальство за работой! – раздался из-за стены голос Бурта. – Проходи пока, устраивайся.

      – Я догадался, – съязвил алхимик.

      Неспешно передвигаясь по полу лавки, создатель Философского Камня дошел до деревянной лестницы, ведущей наверх, и не спеша стал подниматься по ней. Ступени поскрипывали под его ногами. Хотя, возможно, скрипел и сам Фуст, ведь возраста он был уже весьма и весьма солидного.

      Оказавшись на втором этаже, он тут же, как на автопилоте, отправился в уютный уголок. Там стоял чайный столик, по обе стороны от которого располагались два солидных кресла, обитые алым бархатом. Старик с большим удовольствием плюхнулся в одно из них, а спустя пару минут на второй этаж поднялся и Бурт, занявший второе кресло.

      А Инфион, который не первый раз присутствовал во время визита Фуста, уже заваривал чай, заливая листья кипятком. На кухонном столе в лучах света, проникающих сквозь окно, блестела металлическая банка зелено-розового цвета, на которой мерцала надпись «Чайное блаженство». Струя пара вырвалась из чайника, не желая больше оставаться взаперти, и воздух наполнился приятным лимонно-мятным запахом. Инфион взял металлический поднос, поставил на него две фарфоровые чашки, чайник и, убедившись, что на подносе именно чай, а не что-либо другое, отправился на второй этаж.

      Главный закон в доме алхимика – не перепутать реагенты с тем, что пригодно для пищи. Если кто-то думает, что для человека в здравом уме перепутать слизь лягушки с чашкой чая невозможно, то он просто забывает, что не все алхимики находятся в здравом уме. И даже те, кто еще не страдает маразмом, иногда по неосторожности выпивают прозрачный яд собственного изобретения вместо стакана воды. Но Инфион уже приноровился в этом деле, поэтому заварку чая Бурт доверял ему целиком