Реквием по любви. Людмила Викторовна Сладкова (Dusiashka)

у девушки окончательно помутился рассудок. Она даже сама не поняла, в какой именно момент схватила с подноса у проходящего мимо официанта бокал шампанского, и выплеснула его прямо в лицо опешившего Гордеева.

      – Вот тебе мои извинения! – прошептала Алмазова, делая шаг назад, – Других не получишь…

      Не дожидаясь последствий, Соня, быстрым шагом, поспешила в дамскую комнату, спиной чувствуя, что взбешенный мужчина следует за ней.

      – Лешенька, мужской туалет в противоположной стороне, – послышался писклявый голос Юлии, – Сейчас ты направляешься в женский…

      – А я и не собираюсь там мочиться, золотко!

      ***

      Соня искренне надеялась, что войти в женский туалет Гордееву не позволит воспитание. Не тут-то было. Не просто вошел, а вломился, распугав при этом всех студенток, которые в течение пяти секунд покинули помещение.

      – Что себе позволяешь? – грозно пробасил мужчина, нависая над девушкой.

      – А ты?

      – А что я собственно такого сделал?

      – Попросил извиниться перед этой…Юлей!

      – Ты незаслуженно оскорбила девушку, поэтому и попросил.

      Соня тяжело дышала. Ком в горле мешал нормально разговаривать, словно тисками сжимая голосовые связки.

      – Нет, я не понимаю, – негодовал Алексей, – Почему ты ведешь себя так, словно мы прожили в законном браке не менее двадцати лет. Почему, Соня?

      Алмазова уставилась в пол, не зная, что сказать, и изо всех сил сдерживая слезы. Гордеева такой молчаливый ответ не устроил, поэтому он слегка сжав ее подбородок, заставил смотреть в глаза. Девушка подчинилась, но легче не стало. Она млела от малейшего прикосновения этого мужчины.

      – И я не понимаю, – с вызовом прошипела Соня, – Не понимаю, чем же это безмозглое пугало лучше меня? Может, расскажешь?

      – Господь, милосердный, – перешел на шепот Гордеев, – Ты ведь ревнуешь меня!

      – Вовсе нет…

      – Ревнуешь, – ласковое прикосновение его пальцев к губам заставило вздрогнуть, – Ревнуешь…

      – Так чем же она лучше? – не унималась Алмазова, – Со*ет бесподобно?

      – Прекрати сквернословить, – мужчина скрестил руки на груди, – Ничего между нами не было.

      Осознав, что только что сказал, Алексей рассвирепел:

      – Охр***ть! Докатился…Стою перед пигалицей, и как школьник, докладываю, кого тра**л, а кого и пальцем не трогал.

      Соня немного расслабилась после подобного заявления. Даже на душе как-то легче стало. Неожиданное признание Алексея заставило ее смутиться:

      – Сегодня ты прекраснее, чем когда либо…Не успел сказать…

      – Нужно было плеснуть тебе в лицо шампанским гораздо раньше, чтобы скорее прозрел, – она обхватила руками свои оголенные плечи, пытаясь унять дрожь во всем теле.

      – Дура, – нежно, хрипло, с озорными искорками в глазах, он вынес свой вердикт.

      Девушка тут же ощетинилась, вспоминая последние