Реликт. Линкольн Чайлд

Неужели вы полагаете, что музей нанял вас и платит вам, чтобы вы документировали неудачи и контроверзы?

      – Но ведь неудачи, как и сомнительные случаи, неотделимы от науки. Кто станет читать книгу, в которой…

      – Многие корпорации спонсируют музей, и этим корпорациям вполне может не понравиться кое-что в вашей рукописи, – перебила его миссис Рикмен. – И здесь упомянуты весьма темпераментные этнические группы, у которых могут найтись сильные возражения.

      – Но ведь речь идет о делах многовековой давности…

      – Мистер Смитбек!

      Миссис Рикмен лишь немного повысила голос, но эффект был достигнут. Воцарилось молчание.

      – Мистер Смитбек, должна сказать вам с полной откровенностью… – Она не договорила, быстро поднялась, обогнула стол и встала прямо позади журналиста. – Должна сказать, – продолжила миссис Рикмен, – что вы слишком долго не можете встать на нашу точку зрения. Вы пишете книгу не для коммерческого издателя. Говоря прямо, нам нужно благоприятное освещение, какое вы придали Бостонскому аквариуму в своей предыдущей книге. – Она обошла кресло, на котором сидел Смитбек, и с чопорным видом присела на край стола. – У нас есть к вам определенные требования, и мы вправе их предъявлять. Это… – Она начала загибать костлявые пальцы. – Первое: никаких дискуссий. Второе: ничего такого, что может оскорбить этнические группы. Третье: ничего такого, что может повредить репутации музея. Разве они столь уж непомерные?

      На последней фразе дама понизила голос, подалась вперед и стиснула своей сухой рукой руку Смитбека.

      – Я… нет, – выдавил Смитбек с почти неодолимым желанием вырвать руку.

      – Отлично, значит, договорились.

      Миссис Рикмен придвинула к журналисту рукопись.

      – Теперь необходимо обсудить еще один небольшой вопрос. – Говорила она очень четко. – В рукописи вы несколько раз цитируете интересные комментарии людей, «близких к выставке», но не называете источников. В этом нет ничего особенного, понимаете, но мне хотелось бы иметь их список – для моих файлов, и только.

      Она выжидающе улыбнулась.

      Смитбеку это не понравилось.

      – Видите ли, – сдержанно ответил он, – я бы хотел вам помочь, но не позволяет журналистская этика. – И пожал плечами.

      Улыбка миссис Рикмен мгновенно увяла, она открыла рот, собираясь заговорить. Но тут, к облегчению Смитбека, зазвонил телефон. Журналист поднялся, взял рукопись и направился к выходу. Когда закрывал дверь, до него донесся вздох, похожий на стон.

      – Как, еще одно?

      Дверь закрылась.

      14

      Д’Агоста никак не мог освоиться в зале человекообразных обезьян, среди чучел усмехающихся шимпанзе, висящих на искусственных деревьях, с их волосатыми шкурами и большими человеческими руками, на которых были настоящие ногти. Лейтенант недоумевал, почему ученые так долго не могли установить, что человек произошел от обезьяны. Это должно было быть ясно с первого взгляда на шимпанзе. Д’Агоста где-то слышал, что они совсем как люди: легко возбудимые,