Космический капкан. Андрей Егоров

пару десятков шагов тоннель терялся во мраке.

      – Ясное дело, – буркнул Глеб и свирепо зыркнул на поэта, – кому придет в голову освещать канализацию. Ты фонарик хотя бы захватил? Дай-ка я угадаю. Конечно, нет?

      – Увы, нет, – отозвался поэт.

      – Увы, нет?! – рассердился Жмых. – Лучше бы увы, да. И что же, нам теперь топать в темноте?

      – Ты сам выбрал этот путь.

      – Угу, – покорно кивнул Жмых. – Слышь, лемуриец, а зовут-то тебя как? Я тебе представился, а ты – ни гуту. Это у вас в роду вежливость такая или один ты инкогнито хранишь?

      Лемуриец пожевал тонкими губами.

      – Нет. Я просто считал – может быть, тебе мое имя вовсе и не интересно? Так что же я буду навязываться?

      – Ты, стало быть, сильно вежливый. Или весь на понтах? Ну, так мне интересно. Точнее, может, мне и не очень интересно, но надо же тебя как-то к миске с баландой звать? Все-таки вместе чалимся.

      – Меня зовут Лукас. Лукас Раук.

      Глеб хмыкнул, остановился, вгляделся в лицо лемурийца, едва различимое во тьме.

      – Не пойму – ты что, издеваешься? У тебя имя, как у латиноса.

      – Я получал паспорт в латинской зоне.

      – Да что мне твой паспорт? Кликуха у тебя есть? Или как тебя по-настоящему зовут?

      Лемуриец угрожающе зашипел.

      – Эй, эй, да я не имел в виду ничего плохого! – пошел на попятный Жмых. – Не хочешь говорить – не надо. Буду тебя хоть Родригесом звать.

      – А я и не сказал ничего плохого, – заявил Лукас. – Так меня зовут по-лемурийски. Вряд ли ты сможешь произнести.

      – Ну, почему же, – на мгновение задумался Глеб. – Шшшзвдзвжжж!!!

      – Нет, совсем не так, – печально опустил уголки губ лемуриец. – Даже близко не похоже. А клички у меня нет. Я же не закоренелый бандит.

      – Ясно, – хмыкнул Глеб. – Слушай, твоя река из дерьма никак не заканчивается! А только становится глубже. Темно уже, как… В общем, не важно где. И просвета не видно.

      – Думаю, идти уже недалеко.

      – Ладно, пошли, тьфу ты. – Во рту после болтовни в канализации стояла такая мерзость, что оставалось только все время отплевываться.

      – Запах действительно не очень приятный, – будто бы только что заметил лемуриец.

      – А ты думал, канализация пахнет фиалками? – Раздраженно поинтересовался Глеб.

      – Кстати, в природе существуют цветы, имеющие запах испражнений, – с улыбкой на лице заявил Лукас.

      – Очень ценная информация. Лучше бы в природе имелось дерьмо, от которого так и несет тонким ароматом духов.

      Шагов через пятьдесят впереди заплясали лучи фонарей.

      – Опа! К нам идут фонари, – заключил Глеб. – С одной стороны, это хорошо, а с другой – вдруг они вооружены?

      – Разве что резиновыми дубинками, – откликнулся лемуриец.

      – Почему? Ты знаешь, кто это?

      – Служба ассенизации космопорта, – сообщил поэт, – нам немного не повезло. Как раз сейчас они делают обход тоннеля. Я всегда говорил, все в жизни зависит от слепого случая. А дубинки