Легенда о Подкине Одноухом. Киран Ларвуд

так его звали, ибо он в жизни не принял ни одного решения, прежде не обдумав его раз сто, если не больше. Он вечно колебался, сомневался и откладывал дела в долгий ящик, пока не становилось совсем поздно.

      Помню, по вечерам в главной пещере отец с друзьями постоянно сетовали на нерешительность Крамы, но никто не осмеливался оспорить его власть. От отца Краме достался волшебный шлем Богини – большая металлическая штуковина с медными рогами. На голове у Крамы он смотрелся, как перевёрнутый котелок, но прежних хозяев исправно защищал от клинков и копий, и потому вождь никогда его не снимал. У шлема было своё особое имя, но мы звали его просто «Котелком».

      Жизнь в Песчаном колодце была небогата событиями, зато мы ни в чём не знали нужды – и бояться нам было нечего. До того страшного дня.

      Я бы хотел никогда о нём не вспоминать, но, кроме меня, рассказать некому.

      После долгих мучительных раздумий Крама наконец решил, что нам нужно вырыть новую пещеру. Песчаная почва, в которой залегали наши жилища, всё время осыпалась, в старых норах начались обвалы. Работа предстояла немалая, и никому не позволяли прохлаждаться. Даже нас, крольчат, приспособили к делу: мы вытаскивали вёдра с землёй на поверхность и приносили копателям еду и питьё.

      Почва была мягкой и глинистой, работа спорилась. И вот, спустя несколько дней, из новой пещеры донёсся крик – копатели что-то нашли. Помню, как мы с друзьями бросились туда в надежде увидеть горшки с золотом или сказочное сокровище. Но увидели нечто… нечто иное.

      До сих пор – а ведь столько лет прошло! – при мысли об этом у меня шевелится шерсть на загривке.

      Кусок металла, похожего на железо, торчал из земли, как огромный, изъеденный гнилью клык. Мы и раньше натыкались на железную руду. Нам было известно, что Богиня ненавидит этот металл и что кроликам нельзя с ним работать. Но то были маленькие обломки, размером с твою лапу, не больше. А кусок, который нашли копатели, мог высотой поспорить с самым рослым кроликом в норе. И кролик проиграл бы спор.

      А ещё было в нём что-то неправильное, что-то плохое. Словно некая сила пульсировала в глубине породы, царапалась и хотела вырваться наружу. Злая, гадкая, отвратительная.

      Обломок покрывали зазубрины и сколы, но сквозь неровную поверхность можно было разглядеть, как внутри что-то движется и извивается. Там мелькали шипы, рога и щупальца, а иногда даже глаза и рты.

      Мы сразу почувствовали, что отрыли какое-то зло. Никто в этом не сомневался. Никто больше не хотел и шагу ступать в новую пещеру. Наша жрица запечатала нору заклинаниями, и мы попытались сделать вид, будто ничего не случилось. Но в ту ночь никому из нас не спалось.

      А потом мы начали слышать звуки.

      В глухой ночи из-под земли раздавались голоса. Одни принадлежали кроликам, другие – кому-то ещё. Иногда до нас доносились смех и пение, но слов не разобрали – мы не знали такого языка. А следом послышались удары молота.

      С того дня наш вождь Крама больше