Маяк туманного мыса. Сергей Владимирович Еримия

за ними ящики, доски, а ближе к «суше» выстроились стройными рядами огромные камни, заботливо отполированные неугомонными волнами.

      Нет, это все ладно, мусор, он и есть мусор, но откуда такое количество бревен? Просто не побережье, а лесоповал какой-то! Куда ни глянь, увидишь тонкие бревнышки и мощные стволы деревьев, лишенные веток. Везде они: под сетями и над ними, покачиваются на воде, лежат на камнях, а вот что особенно неприятно – одно из них (далеко не самое легкое!) давило на меня всей своей массой, не давая ни повернуться, ни пошевелиться. Судя по тому, как меня втиснуло в песок, я прибыл первым, оно же подкралось следом…

      Попытка приподняться ни к чему не привела. Вообще ни к чему! Тело меня не слушалось, лишь веки лениво поднимались и опускались, открывая и закрывая глаза. Я поначалу перепугался, решив, что это паралич, кара куда более страшная, чем быстрая смерть от удара о скалы. Догадка грозилась обернуться паникой, но тут левая рука, которая буквально оплелась вокруг шеи, внезапно напомнила о себе вспышкой острой боли. Сильная и внезапная она зародилась на кончиках пальцев и электрической дугой пронеслась по всему телу. Думаю, это отступил болевой шок. Тут-таки мышцы свела судорога, она же заставила меня вытянуться, скручивая и без того скрюченные конечности. Я закричал, сильно, надрывно, в пустоту. Громко получилось, вот только никто не обратил на мои вопли ни малейшего внимания, да даже чайки и те меня проигнорировали.

      Некому было оценить коктейль из чувств, что слились в коротком крике. Жаль, ведь все в нем смешалось: и ростки отчаянья, и отголоски боли и, что и вовсе удивительно, нотки подлинной человеческой радости, граничащей с самым настоящим счастьем. Нет, понять меня нетрудно, все-таки это подтверждение, это именно то, чего я и ждал. Живой я, что ни говори, вне всякого сомнения, живой…

      – Живой это хорошо, теперь надо понемногу собирать себя в единое целое…

      Изворачиваясь, демонстрируя невиданную пластичность, помогая себе головой, напрягая и ослабляя мышцы шеи, мне удалось высвободить левую руку. Распутал я ее, распрямил, позволяя потокам крови наполнить долгое время передавленные сосуды. Далеко не самое приятное ощущение! Тотчас почувствовалось отвратительное покалывание, под кожей пробежало стадо воображаемых мурашек, громко топая своими воображаемыми ножками. Вновь захотелось взвыть, но был ли в этом смысл? Вряд ли. Да и разве это боль? Что подобная мелочь в сравнении с недавними судорогами!

      Очередное усилие и удалось поднять тяжеленную голову, оторвать ее от такого удобного и мягкого песка. Глаза сфокусировались на теле замотанном в оранжевое покрывало окончательно потерявшего воздух плота. Внимательно осмотрели толстое бревно, лежащее поперек, просто на многострадальных моих ногах. Закрылись, предоставляя мне возможность вдоволь пофантазировать на тему, что произойдет, когда я освобожу распухшую конечность, когда к ране подойдут потоки свежей крови.

      Почти сразу, останавливая прилив фантазии, глаза