Когда Жребий падёт на тебя. Александр Аршуков

Они оставляют свою жертву, расступаются, и я вижу двух человек, лежащих в довольно интимной позе. Они, вроде бы целуются. Один кричит. Но мне некогда всматриваться.

      – Э, братва, чё за пипец? Они чё, сговорились? – говорит один из них, делает пару шагов ко мне и ухмыляется, в его голосе не слышно страха и почтения перед неизвестным. Только наглость, опирающаяся на силу и безнаказанность. Что ж… он будет первым. Бритые головы, голубые джинсы с подтяжками у бёдер, тяжёлые «гриндера́» на ногах. И по большому бесу на загривках. Хулиганьё, болельщики. Эти сволочи закалены в драках. Будет непросто. Наверное, пришло время бейсбола. И представился случай испытать новое изобретение Ивана.

      Крик затих, и твари переключили внимание на меня. Заржали, предчувствуя новую забаву. Они что-то говорят, но я уже не слушал. Пора. Я начинаю стремительно приближаться к ближайшему из них и поднимаю левую руку ладонью вперёд. Она пуста. В правой – кастет. Но они не видят его. Они ещё не чувствуют угрозы в свою сторону. Тем лучше.

      – Ну что? – спрашивает урод глумливым голосом, – Что ты хочешь мне сказать?

      Поза полна пренебрежения. Отлично. Они не готовы. Пора. Я нажимаю кнопку на поясе и зажмуриваюсь. Яркая фотовспышка озаряет округу и среди контрастных теней я успеваю увидеть распростёртую на асфальте девушку и лежащего на ней гада. Вот твари, проносится в голове, и это моя последняя мысль. Вспышка включает какой-то механизм в мозгу, и как всегда в таких случаях я, тот, который видит и рассказывает всё это, отодвигаюсь куда-то немного назад и вверх и наблюдаю как я, тот, который владеет искусством рукопашного боя, начинает свой танец смерти. Идите сюда, бандерлоги. Я вижу, как я ныряю вперёд к ослеплённому Ивановым устройством негодяю, делаю кувырок, и, очутившись вплотную к нему выпрыгиваю высоко вверх, резко подтягиваю колени и врезаюсь одним коленом в мото-защите ему в подбородок, а другим в шею и падаю вместе с ним, вернее на него. Если бы я хотел, я сломал бы ему шею или грудину, но с него и этого достаточно. Я не хочу их убивать. Один есть. Долго не встанет. Пока они не сообразили, что к чему и в их глазах след от вспышки, я вскакиваю, и наношу сокрушающий удар кастетом в челюсть ближайшему врагу, и с удовлетворением слышу, как лопается кость. Он молча падает. Минус два. Молодец Иван, отличную штуку придумал! Минус два за три секунды! Остальные двое отскакивают и даже отбегают от им невидимой пока угрозы, в их голове яркое белое пятно шокированного зрительного центра, хапнувшего света во весь зрачок. Пользуясь паузой, я склоняюсь над девушкой. Глаза закрыты. Остальное лицо закрывает голова гадёныша. Ого! Да она вцепилась зубами в его нос!

      – Ты чё, козёл?! – остальные, видимо, оправились от вспышки и осмотрели поле боя. Двое. Один – матёрый, видимо самый авторитетный. Второй пожиже.

      – Уходите и останетесь целы, – говорю.

      – А может тебе ещё и на грудь насрать? – ухмыляется матёрый, бес его раззадоривает, – Эй, Сява, звони нашим на трубу. И обходи его сзади.

      А вот это плохо. Работающие