Рюрик. Анна Козлова

алетная бумага, другое дело, что редкое общество в течение семидесяти лет кланялось в пояс ее производителям. Да, впрочем, теперь это уже неважно – ни для кого больше не секрет, что пригородные электрички набивают свое нутро обученной примитивным навыкам биомассой и перетаскивают ее с места на место.

      Нам выходить через одну, перегоны на этом участке короткие, так что есть шанс, что вам не случится воочию увидеть тех, кто так оглушительно ревет в тамбуре.

      Мы выходим через одну.

      Не уверены, что вам стоит выходить в Мытищах? Да бросьте, вы уже столько со мной проехали, можно немного и пройтись. Вот, кстати, и наша остановка. Не волнуйтесь, тут уже недолго. Сейчас спустимся с платформы, буквально пятьсот метров вдоль железного забора – и мы на месте. Вы никогда не задавались вопросом, почему в этой стране люди питают такую страсть к заборам? Каких только заборов у них нет! Из звенящего на ветру профнастила, из дерева, из кирпича, самые убежденные поклонники уединения возводят даже бетонные стены с колючей проволокой поверху. Невольно создается впечатление, что этим людям есть что оберегать, но мы-то с вами отлично знаем, что впечатление это в корне неверное – особенно если речь идет о Мытищах.

      Видите вот то двухэтажное здание, естественно, за забором?

      Туда-то мы и идем. Как вы можете заметить, прочитав плохо подсвеченную вывеску, это частная школа “Полигистор”, основанная в 1999 году. На самом деле это интернат, но у слова “интернат” издавна дурная слава. Поэтому всегда лучше чуть-чуть соврать, дабы сохранить общественное спокойствие, – согласитесь, куда приятнее каждый день идти в магазин мимо “частной школы”, чем “интерната”. В первом случае у вас есть пространство для классовой ненависти, не самого высокого градуса, но все же позволяющей ощутить себя хуже тех, кто может заплатить за обучение своих детей. Во втором случае классовая ненависть обращается непосредственно на вас, это ведь вы ходите до магазина и не сдали своих детей в интернат, от чего вам каждый раз становится стыдно.

      Кажется, пришло время объяснить вам, зачем мы среди ночи идем в интернат “Полигистор”, раз уж мы туда идем. Пролезайте здесь, между прутьями, их согнули специально для этого. Сейчас мы войдем в здание общежития и поднимемся на второй этаж, где живут девочки.

      Ладно, не бойтесь, никто нас не поймает. Почему я так в этом уверена? Ну, во-первых, я здесь не раз уже бывала, а во-вторых, никому нет до нас с вами дела. Это горькая для многих людей истина, но в нашем с вами случае она исключительно на пользу.

      Нам нужна третья дверь справа, за ней не спит девушка, с которой я хочу вас познакомить. Уверена, она вам понравится. А не понравится, тоже невелика беда, вы оставите ее при первой возможности, за семнадцать лет своей жизни она к такому обращению вполне привыкла. Открывайте дверь и заходите, присаживайтесь, чувствуйте себя как дома.

      Вы не туда смотрите, наша девушка не блондинка, которая спит, засунув между ног одеяло, а брюнетка. Блондинка – это соседка, зовут ее Люба Красилова, и самое интересное случится с ней в августе, когда она познакомится в cети с серийным маньяком, думая, что он полковник ВВС США в отставке Larry B. Jenkins. Но этого еще три месяца дожидаться. А нашу девушку зовут Марта, вы отодвиньтесь чуточку, видите, она хочет что-то взять из шкафа. Мы с вами успели вовремя, к самому началу истории, наша Марта собирает рюкзак, чтобы под утро сбежать из интерната “Полигистор”.

      Как она вам, кстати?

      На мой вкус, очень приятная девушка и, поверьте, очень способная. Если бы она передумала убегать, если бы засунула рюкзак под кровать и просто легла спать, ее будущее могло быть просто блестящим. На выпускных экзаменах она бы получила такой высокий балл, что ее бы рвали друг у друга самые достойные университеты нашей родины. Отучилась бы где-нибудь годик-другой, подала на иностранную стипендию и свалила как нечего делать. Но это, согласитесь, не совсем та история, которую вам было бы интересно услышать, не так ли? У вас имеется собственная никчемная жизнь, к чему умирать от скуки, слушая историю чужой.

      Что мне рассказать вам о Марте, пока она собирается? То, что она красива, вы и сами видите, а то, что умна, вам увидеть не получится, придется поверить мне на слово. Или, что тоже вероятно, у нас с вами разные представления о том, что считать или не считать умом. Если взять за крайнюю точку Ларри Б. Дженкинса, то, пожалуй, мы сойдемся, но я тем от вас и отличаюсь, что ценю человеческие порывы. Безусловно, часто они приводят к Ларри Б. Дженкинсу, но движет людьми не страсть к саморазрушению, как вы наверняка думаете, а жажда жизни.

      И Марта не исключение. Глядя сейчас, как она курит, свесившись из окна, выставив вам на обозрение обтянутую джинсами попу, вы вряд ли поверите, что это едва ли не самый разумный человек из всех, кого вам доведется встретить на этих страницах. Просто, в отличие от вас и многих вам подобных, ей понадобилось не пятьдесят лет, а всего лишь десять, чтобы осознать, в каком дерьме она находится. Нет, я вполне допускаю, что и вы отдаете себе в этом отчет, но то ли вы профукали свой рычаг, то ли пока не нашли. Под рычагом я понимаю некое событие, зачастую обыденное, на которое вы отреагировали не так, как обычно (то есть никак).

      Кажется,