Напряжение. Андрей Островский

по крайней мере на сегодняшний день. Как видно, женщины играли не последнюю роль в жизни Красильникова… Показание… – Быков поднял руку и пощелкал пальцами.

      – Гайдулина, – подсказал Шумский.

      – Показание Гайдулина в этом плане весьма любопытно.

      – Но это же очень зыбко, Павел Евгеньевич, – не отрывая карандаша от квадратиков, проговорил Изотов. – Прямых подтверждений о его чрезмерном увлечении женщинами нет. Только две фотографии. И то одна нам уже неинтересна.

      – Зыбко? – Быков покраснел, метнул сердитый взгляд на Изотова, налег грудью на стол. – Незыбко у строителей, когда они заколачивают сваи в землю, у них под ногами твердо, а у нас – все зыбко. Любое дело, которое мы начинаем, Виктор Никанорович. Так что не будем об этом говорить. Вы думаете, все женщины обязательно дарят свои фотографии любимым? Отнюдь не все.

      – Да и помада… – напомнил Чупреев.

      – Словом, продолжайте разрабатывать версию… Виктор Никанорович, при обыске в комнате убитого вы не обнаружили каких-либо писем, бумаг с почерком, похожим на тот, что в записке?

      – Я имел это в виду. Ничего схожего не нашел.

      – Алексей Иванович, список имеющих чешскую «збройовку» у вас есть?

      – Запрашиваем, Павел Евгеньевич, завтра утром он будет готов.

7

      Екатерина Васильевна Назарчук шумно пододвинула стул и села, натянутая и оскорбленная.

      Изотову не нужно было всматриваться в ее лицо: он знал его, великолепно знал – глубоко вдавленные глаза, смотрящие недобро и самодовольно, крупные уши с мясистыми мочками, чуть выпяченная нижняя губа… Перед ним была женщина, которую он настойчиво, но тщетно разыскивал по фотографии в общежитии и на заводе. Изотов не ждал этой встречи сейчас, но не удивился – профессия давно приучила его ничему не удивляться.

      – Это не ошибка, что вызвали меня… сюда? – спросила Назарчук, поморщившись.

      – Нет, не ошибка, – спокойно ответил Изотов, располагаясь удобнее и поигрывая карандашом. – Мне хотелось выяснить, были ли вы знакомы с Георгием Петровичем Красильниковым?

      Женщина настороженно повернулась к Изотову, в карих глазах ее мелькнуло беспокойство.

      – Почему «была»? Разве с ним что-нибудь случилось?

      – А вы не знаете?

      – Что, что произошло? Он арестован?

      – Нет, хуже, убит.

      Изотов внимательно наблюдал за Назарчук. «Лжет, что не знает? Или нет?» – думал он, глядя, как женщина вдруг обмякла, опустила голову и заплакала.

      – Простите, что мне пришлось сообщить вам прискорбную весть. Я думал, вам уже известно… Успокойтесь, пожалуйста, – проговорил Изотов, протягивая стакан с водой. – Я вижу, вам очень дорог этот человек…

      – Неужели Жорж убит? – всхлипывая, говорила Назарчук. – Неужели его нет? Как это случилось?

      «Играет или не играет?..» Изотов знал, что лучше всего сейчас выйти и дать женщине успокоиться. Быть может, у нее действительно большое горе.

      Когда