Три метра над небом. Навеки твой. Федерико Моччиа

братья! – одна за одной поднимаются руки, – мы очень любим друг друга!

      Зализанный мало что понимает и делает выражение лица, наилучшим образом подходящее к его прическе.

      Франческа отводит Скелло в сторону:

      – Ну какого черта ты приперся со своей компанией?

      Полло ухмыляется, одергивая куртку. Без особого успеха.

      – По-моему, эта вечеринка смахивает на похороны. Давай-ка оживим её. Ну что ты такая злая?

      – Это кто тут злой? А ну, уходите быстро.

      – Так, Ске, мне уже скучно, дай пройти, – Сицилией протискивается мимо Франчески.

      До зализанного вдруг доходит, кто это такие. С лучиком понимания на лице он устремляется в гостиную к приглашенным. Франческа пытается остановить компанию:

      – Скелло, не надо, уходите…

      – Извините, разрешите пройти…Извините…

      Никем не остановленные входят все: Хук, Луконе, Полло, Банни, Степ и остальные.

      – Ну, Франче, подумаешь, пришли, что случилось-то?

      Скелло берет её под руку.

      – В конце концов, ты тут вообще с краю. Это же твой брат притащил с собой дружков, – и будто боясь, что кто-нибудь сбежит, прикрывает дверь.

      Сицилиец вместе с Хуком направляются к накрытому столу, пожирают бутерброды с маслом и колбасой, глотают их не жуя. Почти на перегонки. Затем принимаются за тартинки вперемешку с пирожными с кремом и шоколадками. Сицилиец давится. Хук бьет его по спине так сильно, что Сицилиец кашляет, и объедки летят на блюда. Скелло ржет как сумасшедший, а Франческа уже напугана по-настоящему.

      Банни прогуливается по гостиной. Он, как антиквар, берет разные мелкие вещи и безделушки, проверяет на серебре пробы и складывает все в карман. Вскоре курильщикам пришлось стряхивать пепел в горшки с цветами.

      Поло весьма профессионально отправился на поиски спальни матери. И нашел. Она привычно закрыта на ключ. На два оборота, только вот ключ торчит в двери. Наивные. Полло открывает дверь. Сумки девочек лежат рядком на кровати. Полло начинает, не торопясь, потрошить одну за другой.

      Кошельки почти все с деньгами, неплохой праздничек: богатенькие семейки, ничего не скажешь. В коридоре Хук пристает к подруге Паллины с тяжеловесными ухаживаниями. Не такой зализанный, как другие, парень пытается продемонстрировать какие-то остатки воспитания. Он вступает в переговоры. Но его срубают на полуслове пятерней по лицу, а это потяжелее, чем те разговорчики, которые достались его подружке. Хук не выносит проповедей. Его папаша, адвокат, очень любит поговорить, а сыночек точно так же ненавидит законы.

      Паллина, вероятно, от волнения, замечает, что у неё что-то не так, и находит предлог:

      – У меня тушь размазалась, пойду поправлю макияж.

      Честно говоря, это больше подходило тому молча удаляющемуся типу, которого тянет за руку подруга, а на лице отпечатались пять Хуковских пальцев.

      Полло вытряхивает посленюю суму.

      – Блин, ну жмотство! Сумочка не копейки стоит, идешь на такую вечеринку, а с собой всего десять евро. Нищая, что ли?

      Он уже собирается уйти, когда замечает, что на подлокотнике кресла, полускрытая жакетом в колониальном стиле,