Три метра над небом. Навеки твой. Федерико Моччиа

на этот раз они не правы.

      – Пойдем потанцуем… – Паллина тянет его к танцующим.

      – Привет Роди, поздравляю!

      – О, привет, Баби – они от всей души обмениваются поцелуями.

      – Тебе понравился подарок?

      – Чудесный, правда. Как раз то, что я хотела.

      – Мы знали… это я придумала. Но ты как забивала на первые уроки, так и забиваешь, хотя вроде и живешь не так далеко.

      За спиной появляется Малыш Бранделли.

      – Что это вы тут делаете?

      Баби оборачивается с улыбкой, но, увидев Бранделли, скисает.

      – Привет, Малыш.

      – Ты знаешь, мне подарили замечательный радио-будильник!

      – Да, правда, очень миленький.

      – А знаешь, Малыш мне тоже такой замечательный подарок сделал!

      – Неужели? И что же это?

      – Подушку, всю в кружевах. Я ее уже даже на кровать положила.

      – Ты поаккуратнее, а то еще попросит ее опробовать, – и, одарив Бранделли натянутой улыбкой, Баби уходит на террасу. Роберто смотрит ей в след.

      – Мне правда понравилась подушка. Очень. На самом деле, она не прочь опробовать ее – с ним.

      Малыш улыбается ее:

      – Я верю, верю. Извини, но мне пора.

      – Но… подожди, скоро пасту подадут! – кричит она вслед, пытаясь хоть как-то его остановить.

      На выложенной кирпичами террасе стоят мягкие кресла со светлыми подушками, расшитыми цветами, навес из вьющихся растений, рассеянный свет ламп струится из-за побегов. Баби прогуливается. Свежий ночной ветерок играет ее волосами, ласкает кожу, уносит аромат духов и заставляет слегка дрожать.

      – Что мне сделать чтобы ты меня простила?

      Баби тихонько улыбается, кутаясь в жакет.

      – Не спрашивай. Не зли меня.

      Малыш подходит к ней:

      – Такая чудесная ночь… Глупо тратить ее на ссоры.

      – А мне нравится ссориться.

      – Я заметил.

      – Но мне нравиться и мириться. Даже больше нравится. Но сейчас, не знаю, почему, но я не могу тебя простить.

      – Почему ты не знаешь, что выбрать? Тебе и хочется, и колется? Как всегда! Как у всех женщин.

      – Вот эти «все женщины» меня больше всего и бесят. – Баби смеясь бросается на него: – Ну ты и козел!

      Малыш перехватывает ее руку:

      – Стоп. Шутка это. Мир?

      Их лица так близко. Баби смотрит в его глаза: такие красивые, и улыбка тоже красивая.

      – Мир, – она тоже сдается.

      Малыш притягивает ее к себе и нежно целует в губы. Поцелуй грозит стать затяжным, но тут Баби отрывается от него и оборачивается взглянув на улицу.

      – Какая прекрасная ночь, взгляни на луну!

      Малыш, вздохнув, возводит глаза к небу. Баби глядит вдаль. Дома, крыши, луга на окраинах, вереницы высоких сосен, длинная улица, свет фар, отдаленный шум. Если б она лучше видела, то разглядела бы, как парни едут наперегонки, хохочут, сигналят. Может быть, она бы узнала того типа на мотоцикле. Это он подъехал к ней утром, по дороге в школу.

      5

      В том же городе.

      Официант в безупречном