Особый отдел и пепел ковчега. Николай Чадович

помер.

      – Надеюсь, с новенькой проблем не будет?

      – Можете не сомневаться! Мы с этим агентством уже лет пять как сотрудничаем. Пока осечек не было… Взглянуть на служанку не желаете?

      – А стоит?

      – Ещё как стоит!

      – Ладно, веди… – Обухов осушил очередную рюмку «Мартеля», но закусывать не стал.

      Помятуя совет восточного мага, он воздерживался от вина и пищи. Что касается коньяка, то о нём никаких упоминаний не было.

      Визитёры не заставили себя ждать. Входя, начальник охраны пропустил вперёд Людочку Лопаткину, одетую чуть ли не монашкой. Впрочем, это ничуть не умаляло, а, наоборот, даже подчёркивало её неземную красоту. На груди у девушки висел массивный узорчатый крест, выполнявший сразу две функции – радиотелефона и электрошокера.

      Опешил даже Обухов, которому сейчас полагалось думать совсем о другом.

      – Тебя как зовут? – спросил он.

      – Людмила Савельевна, – потупив глаза, ответила Людочка.

      – Что же ты, Людмила Савельевна, старушечьи юбки носишь?

      – Дабы не искушать женолюбивых мирян, – смиренно ответила девушка.

      – Забыл сказать, она из староверов. – В разговор встрял начальник охраны. – По-моему, ничего предосудительного в этом нет. Нам ведь служанка нужна, а не стриптизёрша.

      – Странная какая-то у нас собирается компания, – задумчиво произнёс Обухов. – Мусульманский проповедник… Православная инокиня… Только иудейского раввина ещё не хватало.

      – А вы про адвоката Гопмана забыли, – напомнил начальник охраны. – Завтра явится.

      – Ну да, – поморщился Обухов. – Этот шмуль своего не упустит… А подобает ли набожной девушке служить в обители мамоны?

      – Благочестивого человека мирская грязь не пачкает… А кроме того, я подписала договор, в котором вот этот гражданин, – она указала пальцем на начальника охраны, – ручается за мою честь и безопасность.

      – У нас так всегда. – Обухов сардонически усмехнулся. – Кто собственной чести не имеет, ручается за чужую… Иди располагайся. Завтра приступишь к работе. Пока присматривайся – помогай по дому, на кухне… А там видно будет.

      На дворе едва брезжило, когда двое охранников, поёживаясь от утренней свежести, вывели Цимбаларя на молитву. Расстелив свой коврик посреди двора, он обратился лицом в ту сторону, где должна была находиться Мекка, и затянул молитву, на самом деле представлявшую собой бессмысленный набор слов.

      Внимая этой певучей абракадабре, один из охранников заметил:

      – Как-то странно этот басурман молится. Я в Дагестане служил, так там нехристи совсем другие слова бормочут… Ля иляху ииля ллаху уа анна Мухаммадан… Что-то в этом роде.

      Второй охранник, в зоне закончивший десять классов и потому имевший на всё собственное мнение, возразил:

      – То рядовые чурки были. А это суфий ихний. Большая шишка. Вроде нашего юродивого. Ему, надо полагать, другая молитва предписана.

      – И всё равно я этих страхуилов давил и давить буду. – Первый охранник презрительно сплюнул, но так, чтобы не видел Цимбаларь.

      Между