Особый отдел и пепел ковчега. Николай Чадович

Кроме того, я являюсь официальным консультантом федерального комитета по связям с религиозными объединениями.

      – Сколько же вам лет? – воскликнул Обухов.

      – Вполне достаточно для того, чтобы заслужить уважение правоверных… Если все вопросы исчерпаны, займёмся тем, ради чего меня выкрали из родного дома.

      – Ещё раз прошу прощения! Я в долгу не останусь.

      – Человеческие страсти и человеческие страдания оставляют джинна равнодушным, – говорил гость, смешивая в фарфоровой вазе какие-то снадобья, с экзотическими ароматами которых не могла справиться даже сверхмощная система принудительной вентиляции. – Но мне известны минеральные и растительные средства, способные вывести его из состояния отрешён– ности.

      Он вылил в вазу бутылку минеральной воды и принялся энергично взбалтывать получившееся пойло. У Обухова, предусмотрительно пересевшего подальше, запершило в носу.

      – Это надо выпить? – с дрожью в голосе произнёс он.

      – Обязательно, причём всё до последней капли.

      – А меня не стошнит?

      – Непременно стошнит. Средневековые арабы поили этим снадобьем боевых верблюдов, дабы те не ощущали боли, страха, усталости и полового влечения… Пейте! – Гость протянул вазу Обухову.

      Тот пригубил отвратительное пойло, содрогнулся, зажал левой рукой нос, сделал несколько глотков и бросился в туалет, находившийся буквально в пяти шагах.

      Даже через толстенную дубовую дверь было слышно, как его там выворачивает наизнанку. Гость тем временем быстро и сноровисто осмотрел комнату – проверил содержимое ящиков письменного стола, заглянул под ковёр, обстучал стены и пол, взял пробу пепла из камина.

      Когда Обухов вернулся назад – бледный, растрё– панный, с висящей под носом соплёй, – гость уже находился на прежнем месте и как ни в чём не бывало потряхивал вазу.

      Пытка возобновилась. Обухову удалось допить верблюжье снадобье только с пятого захода. Его вырвало ещё пару раз, но уже не столь интенсивно. Сделав небольшую передышку, он невнятным голосом поинтересовался:

      – Ну как там ощущает себя мой джинн?

      – Зашевелился, – ответил гость. – Разве вы сами это не ощущаете?

      – Я ощущаю себя так, словно выпил полведра денатурата, смешанного с коровьим помётом… Вам бы не джиннов вразумлять, а алкашей от запоя лечить… Безотказное средство.

      Язык Обухова заплетался, а в глазах появилось бессмысленное выражение, свойственное душевнобольным, пропойцам и людям творческих профессий. Гость затянул заунывный мотивчик и, сидя на пятках, принялся раскачиваться в завораживающем, постепенно нарастающем ритме.

      Когда Обухов окончательно впал в транс, восточный гость, под личиной которого скрывался оперативный сотрудник особого отдела майор Цимбаларь, приступил к допросу:

      – Как тебя зовут?

      – Костя, – замогильным голосом ответил Обухов, судя по всему, утративший власть над своими словами и поступками.

      – Фамилия?

      – Обухов.

      – Воинское