Особый отдел и пепел ковчега. Николай Чадович

Наджи отреагировал на твой отказ?

      – Он проклял меня.

      – В чём это конкретно выразилось?

      – В меня вселился джинн, заставляющий совершать неблаговидные поступки.

      – Но ведь благодаря этому ты стал очень известным и богатым человеком.

      – Меня вознесли вверх только для того, чтобы сбросить в бездну… Конец близок… Позорный конец…

      – Какой месяц следует за июлем?

      – Август.

      – Кто похитил деньги детского фонда «Забота»?

      – Джинн… В моем облике, естественно…

      – Откуда это известно тебе?

      – Но ведь в краже обвиняют меня… И на то есть неоспоримые улики… Без джинна здесь не обошлось.

      – Такие случаи бывали и прежде?

      – Да.

      – К чему тебя ещё принудил джинн?

      – Я продал агентам душманов план штурма Сангарского перевала… Похитил из Кабульского музея археологические ценности… Для их транспортировки использовал гроб своего сослуживца… Подделывал пла– тёжные поручения Центробанка… В сговоре с чиновниками Минфина обанкротил «Тяжмашбанк»… Изнасиловал свою секретаршу…

      – Хватит! – Цимбаларь отвесил ему ещё одну оплеуху. – Когда выпадает снег?

      – Зимой.

      – Ты хочешь спасти свою честь?

      – Да! – Обухов, до этого расслабленный, словно паралитик, задёргался.

      – Тогда постарайся вспомнить, куда ты дел похищенные деньги?

      – Не помню…

      – Что ярче: луна или солнце?

      – Солнце.

      – Что ты жёг в камине?

      – Не помню.

      – Кто-нибудь имеет право входить сюда в твоё отсутствие?

      – Нет.

      – Как тебя зовут?

      – А в чём дело? – Обухов очнулся и недоумённо посмотрел по сторонам. – Вы кто такой?

      – Сафар Абу-Зейд ибн-Раис. – Отступив на шаг, Цимбаларь поклонился.

      – А-а-а… Чем здесь так воняет? Кто-то наблевал?

      – Вы сами.

      – С чего бы это вдруг?

      – Человеческая утроба плохо переносит зелье, с помощью которого я пытался вывести джинна из состояния отрешённости.

      – Ну-ну… – Обухов, ещё не до конца врубаясь в ситуацию, закивал. – Получилось?

      – Пока сделан только первый шаг. Но его можно считать удачным.

      – У меня ломит всё тело, а внутренности просто пылают. Можно подумать, что я побывал в адском котле. – Наткнувшись взглядом на опустевшую вазу, Обухов скривился. – А когда намечается следующий шаг?

      – Как только ваш организм будет готов к нему. Но не раньше завтрашнего дня. Поэтому советую не злоупотреблять вином и пищей.

      – Это мне все советуют… Ладно. И на том спасибо… Отдыхайте.

      Вернувшись в отведённую для него комнату, по сути представлявшую собой комфортабельную тюремную камеру, Цимбаларь включил звук телевизора на максимальную громкость, а сам, забравшись с головой под одеяло, соединил все чётки в единое целое. Получился мощный радиотелефон, уже опробованный операми особого отдела во многих горячих точках Северного Кавказа и Средней Азии.

      Нажимая на строго определённые камушки, он вышел на связь с Кондаковым, отвечавшим за координацию всей операции.

      Поздоровавшись, Цимбаларь осведомился:

      – Что