Ислам от монаха Багиры. Р. И. Беккин

подобными делами?! Права не имею, уважаемый Илья Александрович! – выговаривая каждую букву, произнес Абдулла.

      – Да-да, понимаю. Простите, что побеспокоил вас и напрасно украл ваше время. Еще раз с праздником, – профессор встал и, не спеша, опустив голову, побрел к выходу.

      Абдулла понял, что это был всего лишь трюк, последняя возможность отчаявшегося человека привлечь его, Абдуллу, на свою сторону. Глядя на сутулого, лысоватого старичка, неуверенно продвигавшегося к выходу, он почувствовал жалость к попавшему в беду профессору. Да и мог ли он теперь отпустить Баума, узнав ТАКОЕ!

      Абдулла без труда догнал профессора у двери.

      – Послушайте, Илья Александрович, для того, чтобы понять, могу я вам помочь или нет, я должен знать обстоятельства, при которых исчезла рукопись, – Абдулле не хотелось верить, что профессор говорит правду, но, внимательно посмотрев на Баума, он сразу же избавился от мысли об искусном новогоднем розыгрыше.

      Баум глядел на Абдуллу сквозь ослепшие от слез очки.

      – Спасибо, коллега, – слово «коллега» приятно ущипнуло Абдуллу за сердце, и он невольно улыбнулся. – Так вот, – продолжил профессор, на этот раз уже не так вальяжно расположившись в кресле, – внимательно рассмотрев рукопись, я подальше запрятал ее и пошел домой. Мысль о ней с тех пор не оставляла меня ни на минуту. Я был уверен, что держал в руках одну из самых ранних дошедших до нас рукописей, содержащих коранический текст. Заметьте, я говорю не «текст Корана», а «коранический текст», – этой фразой Баум попытался притупить остроту своих недавних высказываний о рукописи. – Однако вы сами, Абдулла Петрович, понимаете, что на одних догадках и предположениях далеко не уедешь. Мне необходимо было получить точное подтверждение моей догадке. Но тут своими силами я бы не обошелся. И я позвонил своему старинному знакомому… Впрочем, если позволите, я не буду называть его имени.

      – К сожалению, мне придется попросить вас сделать это, – безапелляционно потребовал Абдулла.

      – Поверьте, он здесь ни при чем. Это – честнейший человек, – взмолился Баум. – Я не хочу, чтобы у него были неприятности.

      На Абдуллу этот аргумент не подействовал. По своему опыту он знал, что происходило иногда с самыми честными людьми, когда речь заходила о религии.

      – И все-таки я попрошу вас назвать его. Раз уж вы обратились ко мне за помощью, будьте добры выполнять мои просьбы, уважаемый Илья Александрович. – Абдулла-судья был менее разборчив в выражениях и средствах убеждения, чем Абдулла-ученый.

      Перед таким доводом профессор не мог не спасовать.

      – Андрей Владимирович Кузин, главный научный сотрудник нашего института. Замечательнейший человек. Я вам клянусь!

      – Хорошо, я вам верю, – неубедительно заверил Баума Абдулла. – Продолжайте.

      – Так… На чем же я остановился? – почесал затылок профессор. – Ах, да! Я позвонил Андрею и, ничего не объяснив, попросил зайти ко мне. Когда он пришел, мы с ним так же, как сейчас с вами, заперлись в кабинете. Я рассказал