История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 1. Луи-Адольф Тьер

должен был, застав Меттерниха одного и тайно заговорив с ним, сделать ему вышеуказанное предложение.

      Содержавшие столь противоречивые приказы депеши, отбыв 5 августа из Дрездена, прибыли в Прагу 6-го, весьма удивили Коленкура и преисполнили его радости, смешанной с печалью, ибо он не чаял довести до благополучного завершения эти переговоры in extremis за недостатком времени. К тому же официальная нота заставляла его опасаться скандала, который весьма повредил бы успешности усилий. Нота, предназначенная для обнародования, оскорбила Меттерниха; но его удивление достигло предела, когда, после того как оба французских переговорщика его покинули, он вдруг снова увидел у себя Коленкура, доставившего важнейшее сообщение. Он выразил сожаления о том, что подобный демарш не был предпринят несколькими днями ранее, ибо тогда было бы возможно, не нарушая рекомендованной тайны, прозондировать Пруссию и Россию по некоторым деликатным пунктам и добиться примирения трудностей, которые вероятно разделят воюющие дворы. Тем не менее, поскольку у Австрии спрашивают о ее собственных условиях, которые она согласна подкрепить всем своим влиянием и принятия которых она решится потребовать от Пруссии и России, он намерен посоветоваться со своим повелителем и ответить в двадцать четыре часа.

      И Меттерних отправился в город Брандейс, где в то время находился император Франц, нашел его весьма разгневанным официальной нотой от 6 августа и вызвал у него не меньшее удивление, рассказав о неожиданном демарше главного французского переговорщика. Император Франц и его министр задумались, было ли предложение Наполеона результатом силы или хитрости; обуздал ли он ради высоких целей свою гордость, чтобы прийти к согласию с европейскими державами, или же хочет спровоцировать членов коалиции на какое-нибудь чрезмерное требование, дабы предъявить его французской публике в качестве оправдания войны. Они признали, что в обоих случаях следует ответить без колебаний, ибо, если он желает мира, с ним д\лжно объясниться откровенно; если же пытается спровоцировать неприемлемое предложение, нужно его поразить, направив ему условия, уже давно выработанные, которые Франция наверняка не сочтет позорными. Было решено дать Наполеону знать об этих условиях, которые, к тому же, не стали бы для него новостью, потребовав сохранения тайны, которого требовал и он сам, и ответа в течение сорока восьми часов, ибо после вечера 10 августа времени уже не останется.

      Меттерних вернулся в Прагу и доставил ответ Коленкуру, по-прежнему без ведома Нарбонна. Меттерних сказал, что его повелитель спрашивал себя, является ли это столь неожиданное и запоздалое сообщение Наполеона демаршем силы или хитрости; что если это демарш силы, как он предпочитает думать о своем зяте, то он обязан ему откровенным ответом; а если это демарш хитрости, то он также считает должным ответить, ибо доставленные им условия можно открыто признать перед всем миром и особенно перед Францией. И министр сделал устное