Дневник. 1873–1882. Том 1. Дмитрий Милютин

небесполезным сберегать леса, разводить новые, осушать болота, обводнять степи, поощрять коннозаводство и проч., и проч. Да кто же сомневался когда-нибудь в том, что всё это полезно и желательно! Задача – как достигнуть желанных целей? Казалось бы, почему не вести дело обычным порядком – постепенно разрабатывать один вопрос за другим через людей, специально изучивших каждое дело. Нет, тут не было бы эффекта… И вот выступает на сцену граф Шувалов со своими подручниками, раздувает дело, затевает созвать представителей от всех губерний! Тут встрепенулся председатель Комитета: ведь, пожалуй, затевается конституция! Начинается горячий спор, в котором никто не высказывает прямо своей заветной мысли.

      Великий князь Константин Николаевич, поверив чистосердечию шуваловских речей в предварительных домашних совещаниях, явился в заседание Комитета, чтобы поддержать идею, по видимости столь либеральную. Спорим до шести часов, и только тогда, когда все уже истомлены спором, открывается, что мы играли в жмурки. Великий князь вообразил, что граф Шувалов действительно задумал по поводу возбужденных Валуевым чисто экономических вопросов обратиться к представителям земства. Казалось, чего же лучше; как не сочувствовать такой идее? Но вдруг оказывается, что хотят собирать в Петербург не представителей земства, а предводителей дворянства; всплывает вопрос дворянский! Вот и ключ шуваловского либерализма! Coup de théâtre![33] Заседание закрывается; окончание прений отлагается до следующего вторника.

      Вчера я позабыл записать, что после заседания Государственного совета наконец состоялось совещание между мною и министрами внутренних дел и народного просвещения по вопросу о Медико-хирургической академии.

      Разумеется, мы остались при своих мнениях: оба противника мои по-прежнему твердили, что нет ничего проще, как передать Академию в Министерство народного просвещения, оставив Клинический госпиталь в Военном министерстве; а я сохранил свое убеждение в совершенной невозможности этой смелой хирургической операции. Мы условились составить записку и изложить в ней оба противных мнения для представления на высочайшее решение.

      22 февраля. Пятница. Первое заседание Особого присутствия, учрежденного при Государственном совете для обсуждения вопросов, возникающих при применении нового устава воинской повинности. Заседание происходило у великого князя Константина Николаевича запросто, в сюртуках. В числе обсуждавшихся дел было представление мое о программе экзаменов для желающих воспользоваться правами вольноопределяющихся 3-го разряда. И в этом пустом деле опять разногласие с министром народного просвещения, который выказал снова свое ослиное упрямство и фанатическое, доходящее до мономании пристрастие к древним языкам. Из всех присутствующих один граф Шувалов попробовал поддержать своего послушного клиента; но[34] весьма неудачно.

      Председатель по-прежнему вел дело умно и логично; решено во всем согласно

33

Ловкая проделка! – Прим. ред.

34

сам, плохо понимая дело, запутался и заврался.