Рефлекс убийцы. Оксана Обухова

с вязаньем устроилась… Вы ведь, Надежда Прохоровна, не столько носок вязали, сколько за нашей компанией приглядывали. Так?

      Надежда Прохоровна не стала отрицать. Поворочалась немного, подлаживая руки под вздыхающей грудью, и продолжила терзать «допрашиваемую» «всевидящим оком».

      – Понятно, – наклонила голову Разольская. – Так я и думала. – Вскинула на ровесницу глаза, усмехнулась. – Арестовывать меня пришли?

      – Поговорить, – заговорила наконец-то «всевидящая» сыщица.

      – Это обнадеживает, – кивнула Генриетта и села в кресло перед накрытым для завтрака столиком. – О чем будем говорить?

      – О том, зачем ты вчера чашечки с кофе переставляла, – сразу переходя к привычному обращению на «ты», сказала баба Надя. – Я это видела. Пока все за циркачом смотрели, ты чашечки переставляла.

      – Переставляла, – согласилась Разольская. – Но ничего в них не добавляла.

      – А зачем крутила по столу?

      Совершенно оправданный вопрос снова заставил Разольскую ядовито усмехнуться:

      – Арно приказал.

      Здрасте-здорово. Опять причуды начались.

      Надежда Прохоровна посмотрела на напряженно прислушивающуюся к их разговору собаку: Арно чутко прядал ушками, перебирал тонкими лапами. Умной собачонке не нравился хозяйский тон. Настораживали некие нотки.

      – Считаете меня сумасшедшей? – догадливо поинтересовалась Генриетта. – Считаете, совсем старуха сбрендила, раз выполняет собачьи приказания? – горько скривила лицо, наклонила голову набок. – А зря. Арно поумнее многих двуногих будет. Он меня охраняет.

      Понимаете, Надежда Прохоровна, – ох-ра-ня-ет. Я не зря везде ношу с собой собачку, Арнольд мой маленький бодигард. Он обучен замечать чужие или непривычные запахи на моих вещах. И кажется, – Разольская невесело усмехнулась, – вчера он снова выполнил свою задачу – спас мне жизнь.

      – Тебе спас жизнь? – неуверенно переспросила баба Надя.

      – Да, мне, – очень серьезно подтвердила Генриетта Константиновна. – Когда мы с ним вернулись к столику от иллюзиониста, Арно наморщил нос на мою кофейную чашку. Я ее отставила. Понимаете – не переставила, не поменяла с Мишиной местами, а отставила. Миша уже выпил свой кофе, я просто взяла его пустую чашку, поставила перед собой, и все. Все, понимаете?

      Надежда Прохоровна недоверчиво смотрела на собеседницу. И Разольская, не выдерживая этого взгляда, разгорячилась:

      – Я не знала, что Миша не помнит – выпил ли он уже кофе, или его чашечка все еще полная стоит! Я — не знала!! Миша вернулся за столик, залпом выпил кофе, и все!

      – А почему ты его не остановила?

      – Откуда я могла быть уверена, что кофе отравлен?!

      – Но пить же его сама не стала!

      – Так… – Разольская растерянно запнулась, повторила: – Я же не знала… Не могла быть уверена. А Миша так быстро схватил чашку, выпил… – И снова почти криком зашлась: – Я элементарно не успела его предупредить! Я на представление отвлеклась!