Евгения. Лана Ланитова

следователя в дом. Мохов прошел в прохладные сени и оказался в низенькой, но чистой кухне.

      – Садитесь, коли пришли.

      – Духота какая, – пожаловался следователь и облизал сухие губы.

      – Может вам квасу налить? – предложила хозяйка.

      – Не откажусь, пожалуй.

      Липа ушла в сени и вынесла оттуда ковш с желтоватым пенным напитком.

      Мохов с жадностью сделал несколько глотков:

      – Экий квасок, хозяюшка, у вас ядреный. Хорош в такую-то пору.

      Хозяйка присела рядом в ожидании.

      – Да, теперь о деле, – мелкая ручонка пригладила плешивую голову. – Скажите мне, Липа Митрофановна, вы давно знакомы со своей соседкой Марфой Огродниковой?

      – Лет десять, как знакома, – медленно отвечала Липа. – Я как взамуж пошла за свого Николая, так и переехала сюда. А Марфа уже тут с мужем жила.

      – А где ее муж?

      – Так убили его, уж лет шесть как. Поехал на ярмарку зимой, да не воротился. Потом, по весне, нашли его в лесу. Хоронили в закрытом гробу.

      – А что с ним стряслось?

      – Да, кто же его знает? Ни одёжи, ни денег при нем не нашли. Видно, лихие люди обокрали, да и прибили.

      – А дети у них были?

      – Было двое. Сынок еще малым умер от дифтерии. А дочку сестра мужа бездетная себе забрала.

      – Так-так… А что Марфа? Больше замуж не вышла?

      – Какое там?! Кто эту прорву замуж-то бы взял? Вся округа к ней ходила – за брагой и так…

      – Как так?

      Липа насупилась и покраснела.

      – Грех, батюшка, рассказывать про то.

      – Говорите, Липа Мтрофановна, все как есть.

      – Греховный образ жизни дурища эта вела. Все мужики к ней переходили. Со всех сел. Бабы ее не раз били за своих мужиков. Даже убить грозились.

      – Так-так… А вот тут подробней. Кто убить-то грозился?

      – Ой, да то ж так, стращали только. То шутейно.

      – И все-таки?

      – Ольга Кречетова сулилась, Пелагея Кривая, – Липа махнула рукой. – Мало ли чего бабы гутарят меж собой! Людмила Голодова, Акулина. Да, много, кто. Ой, – Липа прикрыла рот ладошкой. – А чего вы об этом спрашиваете? Ее же не убили, а звери в лесу подрали. Медведь, говорят.

      – Может и медведь, однако, нам надо все версии проверить.

      – Ну, то ж случай, что господь – то ее прибрал. Видно, за жизнь ее распутную. Господь ведь знает, кого наказует. Вот все и вышло так. Увидел, что Марфа грешит более других, вот и наслал на нее зверя лихого.

      – Ну-ну…

      – А когда ее хоронить-то привезут? Все же соседка, надо по-человечески отпеть и захоронить.

      – А вот этого я вам пока точно не могу сказать. Мы вас известим.

      Следователь заерзал на табурете.

      – А скажите Липа, кто же к Марфе более всего-то ходил?

      – Да, рази всех-то упомнишь? Из нашей деревни несколько мужиков. Особливо те, кто во хмелю. Иные у нее неделями бражничали. Жил как-то один солдат беглый. Долго, с полгода, наверное. Да, только арестовали его. А потом кто к ней только не ходил. Она за свои услуги с них и денежки брала, а когда и еду. В последнее время ни