Потерянная. Кристина Александровна Трофимова

на корточки, делаю глубокий вдох и начинаю медленный поход в бездну. Ветхая лестница заставляет замирать мое сердце, прогибаясь от каждого следующего шага. Ступени издают невыносимый звук, похожий на скрипку в руках неопытного человека. Но неожиданно, путь длиной в пару седых волос, резко заканчивается, когда я нащупываю ногой твердый пол. Поворачиваюсь в темноту и освещаю пол, выложенный белой плиткой. В надежде найти освещение, я подсвечиваю потолок и замечаю висящие провода, оканчивающиеся лампочками. Выключатель оказывается справа от меня. Нажимаю его.

      Когда свет зажигается, я не сразу понимаю, что передо мной. Комната размером в половину первого этажа напоминает мастерскую. Белая плитка, выложенная на высоту роста взрослого человека, блестит глянцевым отблеском. По углам комнаты стоят деревянные стеллажи с строительными инструментами. Слева от меня располагается морозильная камера, как у мороженщика. Но мой взгляд ползет дальше, задерживаясь на железной двери с другой стороны подвала. Она выглядит настолько устрашающе, что по моему телу пробегают миллионы мурашек, оставив ощущение липкого пота.

      Делая медленные шаги вперед, я чувствую темную ауру это места. Оно жуткое. Каждый мой шаг похож на ходьбу по тонкому льду на краю обрыва. Еще немного – и я узнаю, что за этой дверью, но сомневаюсь, хочу ли я это знать.

      – Сестренка? Ты здесь? – шепчу, в надежде не услышать ответа.

      Достаю пистолет из кобуры, протягиваю руку к двери и резко тяну ее на себя. К моему удивлению, дверь не оказывает ни малейшего сопротивления, оставшись свободно болтаться в левой руке. Пусто. Здесь ее нет. Но сама комната, открывшаяся моему взору, разжигает во мне чувство отвращения: белая плитка, такая же вылизанная, что и снаружи, в сочетании с железной кроватью, покрывшаяся ржавчиной, создает ощущение тюремной камеры. В углу стоит маленький деревянный столик, стул и ведро. Это все. Я даже не хочу думать, для чего использовалась эта комната, но тот, кто был закрыт в ней, явно не сделал бы это добровольно.

      «Что же здесь происходит?!» – разносится в моей голове, когда я резко оборачиваюсь назад, осматриваясь по сторонам. Инструменты на полках теперь выглядят как орудия пыток или убийства. Я подхожу к ним, но не нахожу взглядом ничего подозрительного. Мне не нравится это помещение, оно пахнет гнилью, сыростью. Я подхожу к морозильной камере, открываю ее и резко отпрыгиваю назад, ошпаренная как ударом тока. Крышка падает так громко, что я непроизвольно хлопаю глазами.

      «Этого не может быть!» – слышу едва различимую мысль за громким гулом разогнавшегося пульса.

      «Воздух! Мне нужен воздух. Я хочу наверх. Я не верю! Этого не может быть! Мне показалось» – тело, упавшее на пол, пробивает мелкой дрожью. В ушах звенит сирена, похожая на проходящий мимо паровоз. Приступ рвоты подкатывает к горлу, стремясь вырваться наружу. Я закрываю глаза руками, мечтая оказаться в другом месте. Мысли никак не могут собраться, но я уже знаю ответ:

      Это она… Моя сестренка лежит в морозильнике…

      2

      За