Одиссея Северцева. Василий Головачев

внимательно вгляделся в нее, отмечая какое-то несоответствие в повороте каменного тела скалы, и понял, что она расколота трещиной снизу доверху. Вполне возможно, виной тому послужил ночной подземный толчок, совпавший с появлением светящегося столба.

      Сжалось в тревоге сердце.

      Тишина угнетала. Казалось, под землей или в ущелье затаился какой-то огромный зверь, ожидающий добычу, который вот-вот выскочит из засады и бросится на людей.

      Костя оглянулся, по бледным губам его скользнула кривая усмешка.

      – Тебе не хочется драпануть отсюда?

      – Нет, – коротко ответил Северцев.

      – А мне хочется. Что означает – где-то рядом эпицентр аномалии. Я уже проверял: если мне становится страшно, значит, в этом месте геопатогенная зона.

      Северцев направился к Бабе-скале, обходя груды камней и огромные валуны. Вход в ущелье приблизился. Стал виден нависающий над расщелиной бок еще одной скалы со множеством бугров, ям и трещин, складывающихся в изображение дьявольского лица. Вполне вероятно, это и был лик бога-зверя Ширем Мината, охранявшего вход в пещеру с «кладом Александра».

      – Не обманул старик, – проговорил с некоторым удивлением Северцев, поднимаясь на очередной каменный язык, и остановился, увидев у подножия Бабы-скалы нечто вроде круглого холма невероятно чистого белого цвета, до того чистого, что даже снег, наверное, не смог бы сравниться с ним белизной.

      – Господи, это все-таки глубинник! – произнес поднявшийся следом Костя с дрожью в голосе. – Я не ошибся!

      – Где глубинник? – поинтересовался Северцев. – Это же просто снежная шапка, свалившаяся с гор.

      Физик не ответил, как зачарованный разглядывая искрящийся белоснежный холм. Потом начал стаскивать с себя рюкзак и контейнер с аппаратурой, опустил их на ровную площадку и начал спускаться к холму. Внезапно он взмахнул руками и с криком сорвался вниз, однако в самый последний момент успел вцепиться в ребро скалы и удержался. Северцев в одно мгновение сбросил свой рюкзак, метнулся к спутнику, поймал его за ворот куртки и одним рывком выдернул наверх. И лишь потом глянул вниз.

      Сердце прыгнуло к горлу, дыхание перехватило.

      За крутым склоном обрывалась вниз пропасть невероятной глубины. Но самое интересное, что эта пропасть имела четкие геометрические формы и больше походила на квадратную в сечении шахту со стороной в пятьдесят метров. Стены шахты были гладкими, словно облитыми глазурью, и было совершенно непонятно, каким инструментом их обрабатывали. На ум приходили только экзотические лазеры и плазменные пушки.

      – Мать честная! – сказал Северцев озадаченно. – Только шахт нам не хватало! Здесь что, рудник был?

      – Это ларинг-тоннель… – пробормотал Костя, приходя в себя и высовывая голову над обрывом.

      – Что-что?

      – Звуковая труба.

      – Не мнись, выкладывай что знаешь.

      – Конечно, расскажу. – Константин дрожащими руками достал из кармашка радиационный счетчик.