Делириум. Лорен Оливер

бочком выходит из кухни, обходит обеденный стол и становится за спиной у Дженни. Я моргаю, пытаясь сфокусировать на ней свое зрение.

      – В чем дело? – озабоченно спрашивает тетя.

      – Ни в чем. – Я быстро опускаю глаза. – А что?

      Ненавижу, когда тетя так на меня смотрит, как будто заглядывает в самые темные закоулки моей души. Я чувствую вину только за то, что подумала о парне, пусть даже и об исцеленном. Если тетя все поняла, она скажет об этом.

      «О, Лина. Будь осторожна. Не забывай о том, что случилось с твоей мамой, – скажет она. – Эта зараза проникает в кровь».

      Я, как хорошая девочка, смотрю вниз на потертый ковер. Тетя Кэрол наклоняется, подхватывает с моих коленей сборник упражнений и громко зачитывает своим чистым высоким голосом:

      – Шестью девять равно пятьдесят четыре. – Она захлопывает сборник. – Пятьдесят четыре, а не пятьдесят два, Лина. Я полагаю, ты знаешь таблицу умножения?

      Дженни быстро показывает мне язык.

      Я сознаю свою ошибку и чувствую, как начинают гореть щеки.

      – Простите, кажется, я… отвлеклась.

      Повисает короткая пауза. Тетя не спускает с меня глаз, я прямо чувствую, как она прожигает взглядом две дыры в моем затылке. Если она не перестанет смотреть на меня, я или закричу, или заплачу, или во всем признаюсь.

      Наконец тетя вздыхает и спрашивает:

      – Все думаешь об эвалуации?

      Я шумно выдыхаю – как гора с плеч свалилась.

      – Да, думаю.

      Я отваживаюсь взглянуть на тетю – она дарит мне свою мимолетную улыбку.

      – Понимаю, ты расстроена из-за того, что придется пройти через это еще раз. Но с другой стороны, теперь у тебя есть возможность еще лучше подготовиться. Думай об этом.

      Я быстро киваю и стараюсь выказать побольше энтузиазма, хотя и чувствую, как меня начинает пощипывать чувство вины. Я не думала об эвалуации с самого утра, с тех пор как узнала, что результаты не будут засчитаны.

      – Да, вы правы.

      – А теперь идем, время ужинать.

      Тетя протягивает мне руку и проводит холодным пальцем по моему лбу. Ее прикосновение успокаивает, как легкий прохладный ветерок. Чувство вины разгорается в полную силу, в этот момент я не могу поверить в то, что даже допускала мысль о том, чтобы отправиться в Глухую бухту. Это абсолютно, на сто процентов неправильно. Я встаю с пола и иду ужинать и при этом чувствую себя чистой, невесомой и счастливой, как больной, оправившийся после продолжительной лихорадки.

      Но за ужином любопытство возвращается, а с ним и сомнения. Я с трудом улавливаю нить застольного разговора и все думаю: идти – не идти? В какой-то момент дядя рассказывает историю об одном из своих покупателей, и все смеются. Я это замечаю и тоже смеюсь, но чуть громче и дольше других. Все поворачиваются в мою сторону, даже Грейси вскидывает голову и морщит нос, как собачонка, учуявшая какой-то новый запах.

      – Как ты себя чувствуешь, Лина? – спрашивает дядя и поправляет на носу очки, как будто хочет получше меня разглядеть. – Ты какая-то странная…

      – Хорошо.

      Я