Делириум. Лорен Оливер

Он надо мной смеется?

      – Меня зовут Хана, – говорит Хана. – А это Лина.

      Она подталкивает меня локтем. Я понимаю, что стою и, как рыба, хватаю ртом воздух, но от возмущения не могу вымолвить ни слова. Он врет. Я точно знаю, что видела его вчера, жизнью могу поклясться.

      – Алекс. Рад познакомиться.

      Алекс пожимает Хане руку, а сам продолжает смотреть на меня. Потом протягивает руку и мне.

      – Лина, – задумчиво говорит он. – Никогда не слышал такого имени.

      Я не знаю, что делать. Обмениваться с кем-то рукопожатием для меня так же неловко, как наряжаться во взрослую одежду. К тому же я никогда в жизни не прикасалась к постороннему человеку. Но он просто стоит и протягивает мне руку, так что, секунду поколебавшись, я отвечаю на его рукопожатие. В момент, когда мы касаемся друг друга ладонями, через меня как будто проходит слабый электрический разряд, и я отдергиваю руку.

      – Это уменьшительное от Магдалина, – говорю я.

      – Магдалина. – Алекс откидывает назад голову и смотрит на меня, прищурившись. – Красиво.

      То, как он произносит мое имя, на мгновение вырывает меня из действительности. В его исполнении оно звучит музыкально, а совсем не тяжеловесно и грубо, как обычно произносят его учителя в школе. Глаза у Алекса теплого янтарного цвета, я смотрю в них, и вдруг в моем сознании возникает картинка: мама поливает стопку блинчиков сладким сиропом. Я пристыженно отвожу взгляд, как будто это Алекс проник в мою память и вытащил картинку с мамой на белый свет. Из-за того, что мне стало неловко, я злюсь еще больше и продолжаю гнуть свою линию:

      – Я точно тебя знаю. Я видела тебя вчера в лабораториях. Ты был на галерее для наблюдающих, ты смотрел на… на все.

      И снова у меня не хватает духу закончить предложение, и я не говорю вслух: «Смотрел на меня».

      Я чувствую, как Хана испепеляет меня взглядом, но не обращаю на подругу внимания. Она, должно быть, в бешенстве, что я ей ничего не рассказала.

      Алекс даже не моргнул и продолжает улыбаться.

      – Как я понимаю, это называется ошибочное опознание. Охранникам запрещено входить в лаборатории во время эвалуации. А работающим на полставки тем более.

      Секунду мы стоим и молча смотрим друг на друга. Теперь я знаю, что он врет, и эта его непринужденная ленивая улыбочка выводит меня из себя. Мне хочется залепить ему пощечину. Я сжимаю кулаки, делаю глубокий вдох и заставляю себя успокоиться. Я по натуре совсем не вспыльчивая, даже не знаю, что на меня нашло.

      – И это все? – встревает Хана, и атмосфера разряжается. – Охранник на полставки и запрещающие знаки?

      Алекс смотрит на меня еще полсекунды, потом поворачивается к Хане с таким выражением, как будто только что ее увидел.

      – О чем ты?

      – Я всегда думала, что лаборатории лучше охраняются, вот о чем. Похоже, сюда проникнуть пара пустяков.

      Алекс удивленно поднимает брови.

      – Планируешь вторжение?

      Хана теряет способность двигаться, у меня кровь леденеет в жилах. Она зашла слишком