Временем по сознанию. Евгений Косенков

наших и немцев. Воронцов, наших убитых захоронить и организовать заслон. Остальные выдвигаются на восток. О потерях доложить мне лично.

      Иван растерянно оглянулся, встал на ноги, голова закружилась слегка, но на ногах устоял.

      – Чего встал, помогай, – буркнул пожилой красноармеец, взяв убитого парня за ноги. – Вон к той берёзе понесли. Там ребята их захоронят.

      Они перетащили бойца к берёзе.

      – Тебя как звать то? – спросил красноармеец и протянул кисет с махоркой.

      – Спасибо. Не курю, – поблагодарил он. – Иваном назвали.

      – Ваня, значит. Сынок у меня, тоже Ваня, старший. Два дня назад погиб.

      На глазах бойца выступили слёзы.

      – Савелием Макарычем меня кличут. Это же тебя откопали из воронки?

      – Меня, наверно, – пожал плечами Иван.

      – Идём, наши уже двинулись.

      – А подвода?

      – На себе потащишь? Коня убили, других нет. Пошли.

      Далеко им пройти не удалось. Небольшая стычка с авангардом немецкой части послужила постоянному преследованию врагом отступающих красноармейцев. Мотоциклисты обстреливали издали, отмечая своё присутствие, и словно старались указать путь, по которому должны следовать отступающие войска.

      «Что-то тут не так. Нас просто загоняют, как скот в какую-то западню. Люди понемногу гибнут, но идут туда, куда нужно загонщикам».

      – Товарищ политрук, – окликнул Иван пробегавшего мимо командира. – Нас, похоже, в ловушку загоняют.