Я – твой должник. Софи Кинселла

телефон.

      – Ой. – Она хмурится, читая эсэмэску. – Мне надо идти.

      Она откладывает плойку и тянется за сумкой.

      – Извини, – добавляет она, словно после раздумья. – Джули из нашей группы по йоге ждет в метро. Я обещала ее встретить, а то она здесь не бывала ни разу.

      – Ты уходишь? – в ужасе спрашиваю я. – А мои волосы?

      – Я начала, – говорит Николь. – Закончить ты можешь сама.

      – Нет, не могу!

      Смотрюсь в зеркало, и меня в дрожь бросает. Полголовы – завитушки колечками. А остальное висит унылое, как девица, которую не пригласили на танец.

      – Доделай, пожалуйста! – умоляю я. – Это же быстро!

      – Но Джули ждет! – говорит Николь. – Она здесь!

      – Она сама добраться может…

      – Но так нельзя! – Николь задета. – Фикси, нельзя быть такой эгоисткой. Помни: мой муж на другом конце света. У меня очень тяжелый период.

      Раздается звонок, и она подносит телефон к уху.

      – Привет, Дрю! – раздраженно говорит она. – Я занята, понимаешь? Потом перезвоню.

      Она отсоединяется и возмущенно смотрит на меня.

      – Дружеские отношения для меня сейчас жизненно необходимы, чтобы привести в порядок эндорфины. А ты хочешь, чтобы я торчала тут и возилась с твоей прической?

      Я сразу осознаю собственную ничтожность.

      – Извини, – униженно бормочу я. – Конечно, я сама доделаю. Ты иди.

      – Спасибо, – отчеканивает Николь. – И задуй свечи, когда будешь уходить. Или…

      И она умолкает в своей обычной манере.

      – Я все сделаю, – торопливо говорю я. – Спасибо тебе!

      Она выходит из комнаты, а я берусь за плойку. Обматываю вокруг нее прядь, тщетно пытаясь не обжечь пальцы, потом отпускаю и в панике смотрю на волосы.

      Каким-то образом я закрутила их назад. Вид идиотский.

      Пытаюсь еще раз, снова обжигаю пальцы и сдаюсь. Не могу я сидеть и накручивать кудряшки, пока мама работает. Скреплю волосы заколкой. Отлично будет смотреться.

      Я выключаю плойку, задуваю свечи, поправляю табличку, гласящую «Поверь – и ты на полпути к цели», и выхожу из комнаты. Иду в спальню, хватаю одну из новых заколок и скручиваю волосы в узел. Надеваю самое короткое черное платье: однажды Райан сказал, что у меня ноги – отпад. И быстренько крашусь, стараясь не думать, какой унылой британской мышью выгляжу по сравнению с Арианой.

      Тут из маминой комнаты слышится шум, и я отрываюсь от зеркала. Хватит с собой нянчиться, там, наверное, помощь нужна.

      У мамы всего два стильных платья, и она никогда не ходит за покупками («Дорогая, это не для меня»). Но она такая стройная, что отлично смотрится в простой голубенькой блузке и туфлях из благотворительного магазина. Она сидит за своим изогнутым туалетным столиком, а я забралась на кровать и передаю ей содержимое моей косметички (мама целую вечность ходит с одним и тем же набором, и хороших оттенков там уже не осталось).

      – Как день прошел? – спрашивает она, нанося тональный крем на кончики пальцев.

      – Очень