Колдовской пояс Всеслава. Татьяна Луковская

Сапог у него двойным швом прошит, хоть в брод реку переходи, не промокнет. Вот тебе и ведро!»

      Евдокия решительно подошла к раненому, схватилась за правый сапог и потянула.

      – Эй, ты что делаешь?! Не венчались, а уж сапоги снимаешь9, – незнакомец, морщась от боли, привстал на правом локте, на девчушку глянули немного узкие карие глаза. «Да это степняк!» – испугалась Дуня, о южных кочевниках в этом лесном краю слышали только страшные байки.

      – Я водицы, дяденька, тебе в него хотела набрать. Ведерка при колодце нет, – залепетала она.

      – Сильней тяни, – прохрипел чернявый.

      Девочка дернула, раненый вскрикнул от боли, но сапог поддался. В нос ударил тяжелый дух немытой ноги.

      Как у всякой хозяйки, пусть и совсем малой, у Евдокии на поясе висело много рукодельного добра: мешочек с иглами, ножницы, шильце, гребенка, наперсток, небольшой нож. Вот этим ножичком Дуня безжалостно и прорезала дыру в голенище добротных сапог. Распоясалась, оставив свой скарб в траве. Конец кушака продела в отверстие и завязала. Кожаное ведро-сапог легло на водную гладь колодца, глотнуло влаги, потяжелело. Можно тащить. Первую воду Дуняша выплеснула, смывая нечистое, вторую понесла в кузницу.

      Осторожно, чтобы не расплескать, она поднесла сапог к губам чернявого. Тот сделал несколько жадных глотков, опять тяжело задышал. «Умаялся бедный».

      – Рану промой да перевяжи, – более твердым голосом приказал незнакомец.

      «Перевяжи, чем перевязывать-то?»

      – Десный10 рукав от рубахи моей оторви, – прочитал ее растерянный взгляд чернявый.

      – Я за подорожником, а то присохнет, потом не оторвать, – Дуняша выбежала опять, надергала вдоль дороги широких гладких листочков, оторвала от подола своей рубахи по кругу тонкую ленту. Стали видны щиколотки. «Стыдно так-то коротко, да для хорошей перевязки одного рукава нешто хватит, а второй рукав у него уже изодран».

      Промытые водой подорожники легли на рану, беленая полоса рубахи обвила смуглый торс.

      – Вот, дяденька. Только сапог теперь мокрый, может не надевать пока, пусть сохнет?

      – Вода там осталась? Дай еще глотнуть, – незнакомец сел, лоб прорезали морщины. Чернявый прикусил и так искусанную в кровь губу.

      – Ты бы полежал, чего вскакиваешь, – попыталась уложить его девочка.

      – Не надо, – отмахнулся незнакомец, – одевай сапог. Мне убираться отсюда нужно… в лес меня отведешь.

      Дуняша с сомнением посмотрела на раненого:

      – Не дойти тебе, дяденька.

      – Я да не дойду? – усмехнулся чернявый, показывая крепкие белые зубы с оскалом слегка выпирающих клыков.

      – Я только тебе сапожок вот тут прорезала, ты уж, дяденька, не серчай.

      – Подарок княжий, – вздохнул незнакомец, – ладно, натягивай.

      «Самого князя знает!» – ахнула про себя Дуня.

      Мужчина встал, опираясь на плечо девочки, зашатался, ухватился

9

В брачную ночь жена в знак покорности снимала с мужа сапоги.

10

Десный – правый.