Блюститель сказочного порядка. Марина Дарман

Или поместится, но тогда не помещусь я. Чем-то приходится жертвовать.

      – Небольшая? – Фома Лукич выразительно глянул на дверь, ведущую во второю комнату. – Да ты не видела маленьких. А ну пошли. Заодно и наряд подберем. Получше этого.

      И мы пошли. Прямо в зазывно сияющее зеркало. При нашем приближении оно точно оживилось и замигало цветными огоньками. Вот не к добру, точно говорю. Раньше я ничего подобного не замечала. Только как оно догадалось, что в этот раз и я пойду?

      – Чего это оно так радуется? – от подозрительного вопроса стоило удержаться, но это выше меня.

      – Нового блюстителя сказок приветствует. Признало, стало быть. И за ночь настроилось на тебя.

      – А почему я этого не чувствую?

      – Не опытная, потому что. Сила еще спит. Но раз зеркало признало, процесс запущен.

      Фома Лукич остановился и прижал ладони к зеркалу. Надо же, а вчера сразу шастал внутрь, без этих фокусов.

      – Чего стоишь? Прикладывай рядом. Знакомиться будем.

      Ладони я подставила с опаской. Не знаю, чего ожидала, но реальность разочаровала. Ни удара током, ни мрачного затягивания внутрь. Обычная зеркальная поверхность, разве что слишком теплая.

      А вокруг ладоней старательно ползла тоненькая змейка с короной на голове. От ее хвоста тянулась нить, цвет которой непрерывно менялся. Стоило змейке замкнуть круг, как нитка вспыхнула, и я отдернула руки. Ни горячо, но жутковато.

      На месте ладоней красовалась замочная скважина, размером с указательный палец. В такую при желании и подглядеть не стыдно и нагибаться слишком уж сильно не придется. Только ключика-то у меня нет.

      – Ключ я точно не выкидывала, – поспешила сдаться я. – Я его даже не находила.

      – Ключ у меня на хранении, – невозмутимо отозвался Фома Лукич. – В последние годы Груня подозрительной стала. Себе не доверяла. Вот и отдала, значится.

      – А проходила как?

      Подозрительность, граничащая с паранойей, и заставила меня подозревать деменцию у бабушки. В последний год, она то и дело заставляла переставлять вещи, все время что-то прятала, из-за любого шороха бросалась к двери, зеркалам и окнам. Иногда это беготня занимала полдня, тогда как я нечего подозрительного не замечала.

      – Она ладони прикладывала, активируя зеркало. А потом стучала. Прямых ходов не так уж и много и все они известны. Один из-них ведет ко мне. Я и открывал.

      – Ты без ключа приходил вчера. Я точно это видела.

      Надо же, я поймала лесовичка «на горячем». Он отвел взгляд в сторону и принялся изучать стену с таким интересом, точно и та скрывала ход. Хотя, кто знает?

      – Я проход не закрывал, – признался он и строго добавил, подняв палец-сучок. – Но делать так строго запрещено. Прямое открытие прохода и долгое удержание его в таком положении способствует насильственному проникновению чужеродных миру сущностей, – как по учебнику процитировал он.

      – А как понять, что они проникли? – на всякий случай я пробежалась по квартире и заглянула во все шкафы и щели.

      – Не