Человечество: история, религия, культура. Древняя Греция. Константин Владиславович Рыжов

бледная и безмолвная. Когда Эномай поднялся и удалился в свои покои, Пелоп наклонился к ее уху и спросил: «Отчего ты так невесела? Скажи правду: я тебе не нравлюсь?» – «Несчастный! – отвечала царевна. – Неужели ты не понимаешь, что завтра на моих глазах ты умрешь, и ничего, ничего, ничего не сможет тебя спасти… разве только… хитрость!» – «Хитрить нехорошо, – возразил Пелоп, – а я хочу честной победы!»

      Вместо ответа Гипподамия увлекла его прочь из праздничной залы и повела за собой по темным коридорам. Они вышли на улицу и оказались в саду. Ну и местечко был этот сад! На каждом дереве здесь висел подвешенный за ноги истлевший труп, к стенам дворца были прибиты черепа с оскаленными зубами, а арки украшали узоры, сложенные из отрубленных человеческих рук. Бедняга Пелоп сообразил, что все это останки его предшественников – несчастных женихов Гипподамии, в разное время убитых Эномаем, – и ему стало не по себе. «Честно победить моего отца невозможно! – сказала Гипподамия. – Поверь, я знаю, что говорю! Лошади, впряженные в его колесницу, подарены самим богом Аресом. Они легки как ветер, и даже быстрее, чем ветер! Завтра мой отец настигнет тебя и сразит своим незнающим промаха копьем, а потом повесит твое тело вон на том дереве (видишь, там уже приготовлен крюк). Я же до самой смерти останусь старой девой и никогда, никогда не выйду замуж!» – «Неужели все так печально?» – спросил пораженный Пелоп. «Есть только один человек, способный нам помочь, – отвечала Гипподамия, – это возничий моего отца Миртил! Постарайся сделать так, чтобы завтра он был на нашей стороне. Иначе это будет последний день в твоей жизни!»

      По уходу Гипподамии Пелоп еще долго сидел в саду и слушал стук человеческих костей, громко ударявшихся друг о друга при каждом дуновении ветра. Собравшись с мыслями, он решил последовать совету царевны, отправился на конюшню, разыскал возничего Миртила – маленького тщедушного человечка с глубоко посаженными пронзительными глазами – и попросил у него помощи. «Мне нет дела до твоих проблем, – отвечал Миртил. – С чего ты взял, что меня интересует твоя судьба? Мы и видимся с тобой в первый раз». – «Ты сам не понимаешь своей выгоды, – возразил Пелоп, – что ты будешь иметь от победы Эномая? Ничего! Но если царем стану я, ты сможешь потребовать у меня в награду все, что пожелаешь!» Глаза Миртила загорелись. «Любое мое желание, – спросил он, – будет исполнено? Ты готов в этом поручиться?» – «Клянусь своим счастьем, а также счастьем моих будущих детей, внуков и правнуков!» – пообещал Пелоп. (Он поклялся именно так, слово в слово, ведь ему очень хотелось, чтобы Миртил ему поверил.) Возничий задумался, потом кивнул в знак согласия и тут же на глазах Пелопа вынул бронзовые чеки, крепившие колеса на колеснице Эномая. А чтобы его проделка осталась незамеченной он залепил отверстия в оси воском. Так Пелоп получил некоторую надежду на успешное окончание состязаний.

      На другой день, как и было условлено, противники встретились у жертвенника Зевсу Воителю. В колесницу Пелопа