Седьмой день. Утраченное сокровище Библии. Сигве Тонстад

Что теперь в вашем сердце?». По ходу повествования у нас появляется возможность сформулировать по крайней мере четыре пункта касательно седьмого дня. Во-первых, Исход подтверждает превосходство субботы, указывая на ее возрождение как на событие столь же значимое, что и ее первое упоминание в книге Бытие.

      Во-вторых, седьмой день в книге Исход отвечает подлинным нуждам человека. В книге Бытие человек сначала покоится в день субботний, а потом уже получает поле деятельности. А в книге Исход седьмой день представлен как перерыв, пауза в однообразных и тяжелых буднях. Бог предлагает покой людям, безмерно уставшим от конкуренции, эксплуатации и принуждения[172]. Причем значимость субботы для людей становится еще очевиднее, когда в качестве причины дарования заповеди о ней Второзаконие называет избавление от гнета (Втор 5:12–15)[173]. Субботний покой служит границей, непреодолимой для сил угнетения – для хозяина, эксплуатирующего своего раба, для работодателя, использующего своих работников, или даже для гнета, свойственного идеологиям, относящимся к человеческой жизни всего лишь как к расходному материалу для честолюбивых политических и экономических проектов. Бог остается на стороне нуждающегося, и потребность трудящегося человека в седьмом дне должна рассматриваться как неотчуждаемое, богоданное право.

      СУББОТНИЙ ПОКОЙ СЛУЖИТ ГРАНИЦЕЙ, НЕПРЕОДОЛИМОЙ ДЛЯ СИЛ УГНЕТЕНИЯ – ДЛЯ ХОЗЯИНА, ЭКСПЛУАТИРУЮЩЕГО СВОЕГО РАБА, ДЛЯ РАБОТОДАТЕЛЯ, ИСПОЛЬЗУЮЩЕГО СВОИХ РАБОТНИКОВ, ИЛИ ДАЖЕ ДЛЯ ГНЕТА, СВОЙСТВЕННОГО ИДЕОЛОГИЯМ, ОТНОСЯЩИМСЯ К ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ ВСЕГО ЛИШЬ КАК К РАСХОДНОМУ МАТЕРИАЛУ

      В-третьих, возрождение субботы происходит в более широком контексте свободы; она становится наиболее характерным показателем переживаний, с этой свободой связанных. Освобождаясь от тирании фараона, израильтяне не просто меняют властный произвол фараона на добрую, но не менее диктаторскую власть Бога. Эти две системы правления различаются кардинально: одна навязывает рабство, другая предлагает свободу[174]. Этот момент нужно подчеркнуть особо, тем более что свобода, которой пользуется человек при Божьем правлении, была поставлена под сомнение еще в Едемском саду (Быт 3:1). Бог дозволил человеку есть «от всякого дерева в саду» (Быт 2:16). И здесь опять, только в иных, более суровых, обстоятельствах, слышится наставление: вкушай ту пищу, которую так щедро дает тебе Бог. И что еще важнее, они могли есть и покоиться, пользуясь предоставленной им возможностью воздерживаться один день в неделю от всякого труда (Исх 16:29).

      В-четвертых, восстановление седьмого дня отражает центральную ветхозаветную идею Божьего присутствия. Как уже отмечалось ранее, реальность Божьего присутствия находится «в центре библейской веры»[175]. Присутствие Божье, безусловно, составляет сущность седьмого дня в книге Исход. Я «принес вас к Себе», – говорит Бог (Исх 19:4), и реальность Божьего присутствия более всего видна именно

172

Sonnenday, “Unwrapping the Gift Called Sabbath,” 39.

173

Ср.: Timo Veijola, «“Du sollst daran denken, dass du Sklave gewesen bist im Lande Agypten” – Zur literarischen Stellung end theologischen Bdeutung einer Kernaussage des Deuteronioiums,» in Gott und Mensch im Dialog. Festschrift für Otto Kaiser zum 80. Geburtstag, ed. Markus Witte (BZAW 345; Berlin: Walter de Gruyter, 2004), 253–373.

174

Бубер (Moses, 108) отмечает, что израильтяне «выходят из Египта в свободу», но не ясно, почему он предпочитает называть это вхождение в свободу шагом к «фараонству». Этот термин затемняет контраст, который, к счастью, Бубер тщательно подчеркивает. Божье правление – это справедливое правление, которое кроме того основано на законе.

175

Terrien, The Elusive Presence, xxvii.