Запрещенный Союз. Хиппи, мистики, диссиденты. Владимир В. Видеманн

играть на танцах… На наш первый вечер в «Раку» пришли человек десять, в основном сотрудники клуба и их знакомые. Мы, конечно, покуражились. Я, подражая Джерри Ли Льюису, поездил задом по роялю. Вместо ударной установки у нас был позорный пионерский барабан с отстойной тарелкой, напоминавшей по саунду звяканье кастрюли. Гитары с самодельными адаптерами пустили через клубные усилители. Народ в зале, конечно, подпил; пары жались по углам; свет, за исключением сценического «юпитера», вырубили. Но такой расколбас, безусловно, не отвечал ожиданиям ни самого народа, ни, конечно же, администрации клуба. Ведь речь-то шла о том, чтобы заработать на танцах левую кассу!

      Я предложил папе привлечь альтернативную группу со всеми делами. И такая вскоре нашлась: музыкальный коллектив под романтическим названием Lüürikud («Лирики»). На самом деле это был крутой хардкор. Волосатые парни в потертой джинсе играли в основном песни Led Zeppelin и аналогичные «тяжелые» хиты. Надо сказать, вместе с ними в клубе появилась и специфическая публика, навалившая по наводке самих музыкантов. Это была самая что ни на есть продвинутая эстонская рок-хип-сцена. Моего папу – бывшего чекиста, изгнанного из органов за пьянку и считавшего, что земной жизнью управляют инопланетяне, – мало волновало соблюдение на общественно-культурных мероприятиях во вверенном ему заведении морального кодекса строителей коммунизма. Главное – это сборы. Поэтому он принципиально не вмешивался в процессы становления молодежной контркультуры в подотчетном ему учреждении. В «Раку» можно было все: хоть креветкой, хоть раком… Плати рубль за вход – и «огонь по штабам»! В огромном фойе стояло два бильярдных стола, которые активно использовались сторонниками входящей тогда в моду теории фри-лав. Мне была выделена на втором этаже клуба отдельная комната, которая была превращена в эффективный чилаут. Напитки – с собой. Но главный отрыв происходил, конечно, в зале, на танцполе. То есть буквально на полу.

      Моим личным вкладом в альтернативную культуру тех лет стал так называемый «Раку»-рок, а говоря точнее – рок на спине. Началось с того, что группа очень ретивых хиппов, заслышав первые аккорды «She's Just a Woman», упала, мотая хайром, на колени и вознося трепещущие руки к потолку, украшенному лепниной и мозаикой в духе неоантичной эстетики соц-арта. Наша компания, понятное дело, отставать никак не могла. При этом дух свободы диктовал максималистские решения. Недолго думая, я бросился на танцпол прямо навзничь, спиной, имитируя движениями конечностей нечто вроде эпилептического припадка. Понятное дело, что все «наши» тут же подхватили тему, а вслед за ними и остальные. После этого в промежутках между «танцами» с пола практически никто не поднимался в ожидании новых тем соло-гитары и драм-басовой секции. Все это продолжалось где-то около года, до следующей осени, когда в клубе затеяли ремонт и хипповые шабаши там прекратились. Думали – ненадолго, но процедура затягивалась, и пипл нашел себе новую точку отрыва – в клубе пожарных «Притсу»[1].

      Площадь

1

От эст. prits – шприц. Его напоминала по форме пожарная каланча с антенной.