Миндальное сердце. Черстин Лундберг Хан

что уже давно не дышу, и еле слышно выдохнул. Я медленно дышал через рот и вдруг заметил, что занавеска с джунглями колышется. Неужели она колыхалась все это время? Что, если Ханна что-то заподозрит? Скоро она уже закончит пи́сать? Наконец журчание стихло. Но тут я услышал звяканье мобильника и тихое хмыканье. Она что, сидит на унитазе и набирает сообщение? Или играет?

      Где-то из глубины квартиры до меня донеслись крики Хьюго и Бие:

      – Оскар! Оскар!

      Мой мобильный лежал у меня в кармане, и я внезапно испугался: а вдруг Хьюго вздумает послать мне сообщение? Тут-то меня и обнаружат. Осторожным, но быстрым движением я извлек мобильный из кармана и перевел его в беззвучный режим. Успел буквально в последнюю секунду. Телефон тут же завибрировал, и на экране высветилось сообщение от Хьюго: Ты где?

      По другую сторону занавески Ханна наконец-то встала и спустила воду. Все так же похмыкивая, она принялась мыть руки под краном и, судя по всему, совершенно не спешила покидать ванную. Теперь она стояла так, что могла видеть в зеркале отражение занавески позади себя. Ох, батюшки, это что же будет, если Ханна заметит странную тень на фоне пластиковых джунглей?

      Я стиснул зубы и изо всех сил попытался стоять спокойно; у меня было такое чувство, что вокруг меня все кружится.

      Но тут я наконец услышал, как Ханна открыла дверь и вышла в коридор. Я выглянул из-за занавески, пулей выскочил из ванны и на цыпочках прошел по коридору. Оказавшись в прихожей, потянул на себя входную дверь, а потом с грохотом ее захлопнул. Возможно, слишком сильно, но все должно было выглядеть так, словно я только что вошел в квартиру.

      – Эй! Вы где? – крикнул я, постаравшись, чтобы мой голос звучал ровно.

      Из гостиной появился Хьюго.

      – Где ты был? – спросил он. – Мы думали, ты спрятался.

      – А… – как можно беззаботней ответил я, – мама звонила.

      И я махнул рукой в сторону входной двери. Пусть думают, что я специально выходил на лестничную площадку, чтобы поговорить по телефону. Рядом с Хьюго возникла Бие. Она наморщила лоб.

      – Так ты выходил, чтобы поговорить с мамой? Что-то серьезное, да?

      – Да так, – отозвался я, – ничего особенного. Ну что, будем перекусывать?

      Я почувствовал, как у меня краснеют щеки. Как же трудно выглядеть обычно, когда врешь!

      – А у тебя ноги сырые, – показала пальцем Бие.

      Я посмотрел вниз и увидел, что одна моя нога оставила на полу мокрый след.

      – Будешь кока-колу? – спросил Хьюго.

      И мы все отправились на кухню. К счастью, кроме меня, больше никто не заметил цепочку мокрых следов, тянущихся из ванной.

      Миндальное сердце

      После стакана колы с бутербродом я почувствовал себя почти в норме. Очнувшаяся от спячки весенняя муха билась в оконное стекло на кухне у Хьюго.

      – Бедняжка Майя, – вздохнула Бие, имея в виду то, что случилось со Снутте.

      Мы с Хьюго согласно кивнули.

      – А