Халхин-Гол. Граница на крови. Александр Тамоников

за наряд, уничтоженный японцами, приказал выбить их с высот, восстановить контроль над границей.

      – Ты ему доложил об ограниченном запасе боеприпасов?

      – Он и без доклада прекрасно знает об этом. Заявил, что и японцы не могли притащить с собой много патронов.

      – Тут он прав.

      – А если противник за несколько дней до нападения скрытно подтаскивал сюда боеприпасы и прятал их в каком-то овраге? В этом случае он имеет возможность пополнять боезапас.

      – Может быть и такое. Но, судя по плотности огня, патроны японцы экономят. Кроме расчета станкового пулемета. Видно, что у него большой боезапас. Нам тоже надо стрелять экономно.

      – Да перестрелка и так не особенно интенсивная.

      Тут перед позицией второго отделения вздыбились фонтаны песка и земли.

      Шагаев услышал очереди и сказал:

      – Это бьют наши «дегтяри».

      – Хорошо, что японцы пока станковый пулемет не установили на ближнюю сопку. Тот наделает дел.

      Гранатометчиков пограничники заметили поздно. Японцы сумели незаметно подобраться к передовой линии обороны заставы. На позиции, занятые монгольскими бойцами, полетели гранаты с длинными ручками. Взрывы накрыли позиции двух отделений. Раздались крики, стоны. Одна граната разорвалась в пяти мерах от окопа начальника заставы и советского военного советника. Они успели пригнуться, и осколки веером прошли поверху.

      – Только этого счастья нам сейчас как раз и не хватало, – сбрасывая с себя пыль, проговорил Шагаев. – Отдельные группы противника подошли вплотную к рубежу обороны. Их надо немедленно уничтожить. Иначе они перебьют нас, и тогда против японцев останется только сержант Арат со своими солдатами.

      Прогремели еще шесть разрывов.

      – Бойцы, по противнику, подошедшему к заставе, огонь! – выкрикнул капитан Гандориг.

      Хорошо, что не пострадал пулеметчик. Ударил «дегтярь», застучали винтовки. Взрывы тут же прекратились. Из окопа выскочил заместитель начальника заставы и принялся палить из ТТ.

      – Куда, Торхан? Назад!

      Старший лейтенант отстрелял обойму, умудрился не получить пулю с сопок и упал в укрытие.

      Наступила тишина, такая неожиданная и звонкая после бешеного грохота. Первыми перестали стрелять японцы. Потом и монгольские командиры отделений отдали приказ на прекращение огня.

      Старшина, находившийся в соседней траншее, крикнул начальнику заставы:

      – Капитан, к сопкам следуют трое японцев, тащат на себе четвертого.

      Гандориг приподнялся в траншее, но так, чтобы его невозможно было достать с высот, и увидел двух японских солдат, скорее всего мертвых. Они лежали без движения метрах в тридцати от него. Трое с раненым были недалеко, но ближе к сопкам, нежели к линии обороны пограничников.

      Старший лейтенант Бержингин крикнул:

      – Командир, добьем японцев на плато!

      – Отставить, старший лейтенант! Ты еще не все патроны израсходовал?

      – Обойма осталась.

      – Вот и побереги ее.

      Шагаев