Халхин-Гол. Граница на крови. Александр Тамоников

запрашивал?

      – Да, конечно, а что толку? На складах пусто. Все боеприпасы на руках. Что на заставах, что в отряде.

      – Ну да. Я обращусь к главному военному советнику. Надеюсь, он поможет.

      – Это было бы очень хорошо. А еще, Алтан, в отряде поговаривают, что советское командование планирует переброску сил поддержки монгольской армии и сюда, в наш район.

      Старший лейтенант пожал плечами и заявил:

      – Мне об этом ничего не известно. Но в принципе почему нет? По договору, заключенному между нашими странами, Советский Союз обязан защищать территорию МНР как свою собственную.

      – В том, что Союз поможет, нет никакого сомнения. Но вот когда? После того как японцы решатся на масштабное наступление, начнут его и сметут все наши пограничные части? Мне и моему личному составу, знаешь ли, от такой помощи ни холодно ни жарко. Мертвым поддержка не нужна.

      – Я испортил тебе настроение?

      – Нет, я просто рассуждаю. Но иди. Я смотрю, заместитель распустил строй. Пора брать командование в свои руки.

      – Я буду на позициях наряда.

      – Да.

      Советник прошел в штабную палатку.

      Связист поднялся, принял стойку смирно.

      Шагаев махнул рукой.

      – Вольно, садись. И вызови-ка мне сержанта Бурбата.

      – Слушаюсь, товарищ старший лейтенант! – Он тут же протянул трубку советнику. – Старший наряда на связи.

      – Я «Байкал»! – сказал тот.

      – «Орел», слушаю.

      – Собираюсь к тебе. Предупреди подчиненных.

      – Вас понял. Сейчас сделаю. Через пять минут выходите.

      Вскоре советский военный советник зашел в небольшой окоп, перекрытый бревнами на манер блиндажа. У той его стороны, которая была обращена к границе, стояла стереотруба.

      – Как дела, сержант? – спросил Шагаев.

      – Да спокойно все, товарищ старший лейтенант.

      – Спокойно, говоришь? А ну-ка посмотрим местность.

      Он припал к окулярам стереотрубы, увидел сопки, плато, рассеченное множеством оврагов и балок. Там никого, ни людей, ни техники. Только справа, у крайней сопки шевельнулся куст.

      – Это что? – Старший лейтенант опять пристально посмотрел на куст, но там больше не было никаких движений.

      – Вы что-то заметили? – спросил Бурбат.

      – Да, вроде шевельнулся куст.

      – Ну, это не в диковину. Сейчас самое время для грызунов и прочей живности. Пора им из нор выбираться. Весной начинается их обычная жизнь. А может, ветер там дунул. Такое тут тоже часто случается. Вроде полная тишина, и вдруг заколыхались ветки на кустах. А бывает и так, что у нас на сопках тихо, а метрах в тридцати песчаная буря или дождь. Такая вот особенность климата.

      Шагаев опустил бинокль посмотрел на Бурбата.

      – Особенности климата, говоришь, сержант? Зверьки полевые?

      – Так точно. Может, и змея.

      – Ладно. А скажи мне, ты тревогу не чувствуешь?

      Бурбат улыбнулся и ответил:

      – Я чувствую голод, жду, когда с заставы принесут завтрак.

      – Ясно, –