.

не стала бы выслушивать мои доводы, что ей, в конце концов, безразлично, я ли потрачу ее полтинники или она сама. Но если б вместо того, чтоб нагло обирать ее при помощи заставы, я убедил бы ее покупать у меня камни, старое железо или другие столь же бесполезные вещи, то мог бы отлично грабить ее и к тому же пользоваться репутацией общественного благодетеля, содействующего процветанию промышленности. И этот важный вопрос, имеющий существенное значение для бедняков не только Англии, но и всех стран, упускается из виду во всех обычных трактатах о богатстве. Даже сами рабочие рассматривают влияние капитала только по его воздействию на их непосредственные интересы, а не в его еще более грозной власти в деле определения рода и предмета труда. В действительности же, сравнительно ничтожное значение имеет плата, получаемая рабочим за работу, но громадное значение имеет на что направлена эта работа. Если она производит пищу, свежий воздух и свежую воду, то не беда, если плата низка: явятся пища, свежий воздух и свежая вода, и рабочий будет наконец иметь возможность пользоваться ими. Если же ему платят за то, чтоб он уничтожал пищу, свежий воздух или производил взамен этого железные решетки, то не будет ни пищи, ни воздуха, и он не получит их к своему великому и крайнему неудобству.

      8. Я, как это и подобает всем исследователям, давно уже привык, что люди осмеивают мои положения в течение многих лет, прежде чем начнут относиться к ним с вниманием и доверием. Вообще, я довольно спокойно выжидаю, когда публика изменит свои отношения к ним. Но тем не менее меня довольно неприятно удивляет, что я, при моих повторениях и пояснениях, не в состоянии до сих пор убедить моих читателей в той простой истине, что богатства, как народов, так и отдельных людей, заключаются не в цифрах и что истинное достоинство любой работы и торговли зависит от существенного достоинства производимой или приобретаемой вещи[3]. По-видимому, эти положения вполне ясны и бесспорны, но английская публика до того отуманена современным учением политикоэкономов (гласящим, что всякое производство хорошо, безразлично, приносит ли оно пользу или вред, и что купля и продажа всегда благотворны, каково бы ни было внутреннее достоинство покупаемого и продаваемого), что нет почти никакой возможности обратить ее внимание на исследование существенных результатов нашего усиленного современного производства.

      9. Я никогда не был так стеснен вышеуказанной невозможностью, как при распределении глав предлагаемых лекций, имеющих общую связь, хотя мне и приходилось читать их в различное время и в разных местах. Их связь выступила бы гораздо яснее, если б не было другого препятствия, которое я считаю всегда существенным затруднением при обращении к моей аудитории. Я всегда, главным образом, желаю задать моим слушателям – рабочим, предпринимателям, воинам – вопрос относительно конечного значения их занятия и узнать от них, что они ожидают или желают от производства, торговли и войн. Это мне кажется всегда

3

Сравни предисловие в «Munera Pulveris».