История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 3. Луи-Адольф Тьер

оказались столь же суровы, как и предписания относительно военной иерархии. Все сборы в провинциях Эбро приписывались оккупировавшим их армиям. Действующим армиям следовало обеспечивать себе пропитание за счет страны, где они воевали, но поскольку они могли не найти наличных денег для жалованья, Наполеон согласился присылать в Испанию ежемесячно два миллиона. Теперь Жозеф был ограничен не только в отношении командования войсками, но и в отношении доходов, имея право только на то, что поступало прямо в Мадрид: налог на ввоз товаров в столицу. Ненависть, которую питали к нему испанцы, не из-за него самого, но из-за иностранного вторжения, представителем какового он являлся, могла превратиться в чувство еще более страшное – в презрение.

      Жозеф получил эти известия в Севилье и был ими потрясен. После столь тяжкого удара он не захотел более оставаться там, ибо его присутствие уже не могло оказывать на его новых подданных ожидаемого воздействия. К тому же в Андалусии он оказался лишенным всякой власти, ибо главнокомандующим Южной армии сделался маршал Сульт. Жозефу также требовалось приблизиться к Франции, дабы переговорить с братом и объяснить ему возможные последствия последних мер, принятых в Париже. Поэтому он отбыл вместе со своими министрами, оставив абсолютным властителем Андалусии Сульта, весьма довольного тем, что он наконец избавился от номинального монарха, который теперь только стеснял его, монарха реального. Так, 80 тысяч лучших в Испании солдат оказались парализованы ради того, чтобы сделать королем Андалусии не Жозефа, а маршала Сульта!

      Жозеф быстро и без всякой помпы проехал через Андалусию, по которой еще недавно совершал свои триумфальные прогулки. Тотчас по возвращении в столицу он поручил своей жене, находившейся в Париже, и собиравшимся туда министрам Азанзе и Эрвасу вступить в переговоры с его братом и дать ему понять, что потеря провинций Эбро обрушит на него ненависть и презрение испанцев и что лучше удалить его с Иберийского полуострова вовсе, нежели оставлять на таких условиях.

      Наполеон принял испанских министров без суровости, но с некоторым пренебрежением, самым презрительным образом отозвавшись о политике Жозефа, который вообразил себе, что одними деньгами, без солдат, усмирит непреклонную испанскую нацию, хотя ей если и можно протянуть руку, то только после того, как сразишь ее. Он выказал непреклонность в отношении финансов, объявил, что не в силах справиться с военными расходами, и если войскам не платят, ему придется их отозвать, а поскольку Жозеф не умеет или не хочет извлечь из Испании имеющиеся там средства, ему придется это сделать руками своих генералов; что он собирается зорко следить за ними и обяжет переводить в кассы Жозефа всё, что будет превосходить нужды армий; что Жозефу остаются почти усмиренные Новая Кастилия, Ла-Манча и Толедо; что он ничего не может добавить к двум миллионам, которые обещал присылать из Франции, и уже не может изменить порядок командования войсками; что нужны