И обретёшь не там, где ищешь. Роман. Елена Чумакова

прыгать, и уже перекинула ногу через ограждение, но чьи-то сильные руки обхватили её за талию и втащили обратно на палубу.

      – Пустите! Отстаньте! – вырывалась она. Оглянувшись, встретилась взглядом с молодым мужчиной, чьё лицо, казалось, сошло с иконы. Такие же тонкие удлиненные черты, дугообразные брови и чёрные бездонные глаза.

      – Мои родители остались там, на причале, – в отчаянье сказала Соня.

      – И что теперь? Вы хотите разбиться у них на глазах? Или попасть под винт?

      – Нет…, – уже тише ответила она.

      – Вот и ладно. Ну, случилось так, что ж теперь? Приплывут следующим пароходом. А вы дождётесь их в Константинополе.

      – Вы думаете, приплывут?

      – Надо надеяться.

      Незнакомец разжал руки. Меж тем корабль отошёл от причала и медленно разворачивался к выходу из бухты. Соня побежала на корму, чтобы в последний раз увидеть родные лица.

      – Я буду ждать вас в Константинополе! – кричала она. Петя тоже что-то кричал ей, но шум машины и гул толпы заглушали их голоса. Судно уходило всё дальше. И уже не различить ни лиц, ни людей на причале. Вот, наконец, берег скрыла голубая дымка, а Софья всё стояла у борта и смотрела туда, где остались все, кто ей дорог и всё, что ей дорого, вся её недолгая пока жизнь.

      Глава 7. Константинополь

      К ночи разыгрался шторм. Палуба корабля, словно гигантские качели, то вздыбливалась под ногами, то ухала вниз. Холодные брызги вынудили Софью спуститься в душный, переполненный людьми трюм, однако она быстро почувствовала, что не сможет находиться там, в закрытом пространстве укачивало ещё сильнее. Очередной приступ морской болезни погнал её вновь на палубу. Цепляясь за поручни, Соня пробралась на корму и постаралась укрыться за бухтой толстого каната и накрытой брезентом спасательной шлюпкой. Бухта защищала её от ветра, а брезент от брызг.

      Вокруг сгустилась темнота, словно весь мир залили чёрной тушью. Красноватые лучи прожекторов, закреплённых на корме и мачте корабля, выхватывали из этой темноты пенящиеся волны, окрашивая водяную пыль в тревожный кровавый цвет.

      У Софьи уже не было сил переживать и тревожиться, она приняла тот факт, что осталась одна и положилась на волю Божью, просто сидела, забившись в закуток, как раненый зверёк, и смотрела в темноту, борясь с подкатывающей тошнотой.

      Бесшумно, словно призрак, рядом с ней возникла фигура в длинном дождевике.

      – Вот вы где! А я уж думал, вы таки прыгнули за борт и отправились вплавь в Ялту. Разрешите присесть рядом?

      Не дожидаясь ответа, мужчина уселся на палубу, откинул капюшон, и Соня узнала того самого человека, который помешал ей прыгнуть на причал. Помолчали.

      – Да вы совсем замёрзли, промокли… и, наверное, голодны? – спросил попутчик.

      Тут только Соня вспомнила, что с утра ничего не ела, и ощутила острый приступ голода. Сумка с продуктами, приготовленными матушкой в дорогу, осталась у Пети.