Тайна времени, или Весть из будущего. Елена Шапошникова

шкафа, который можно было поставить на бок, – потому и Фрекен Бок!

      Её голову можно было приклеить к боку – ведь ширина и длина её тела были одинаковыми, как у низкого квадратного шкафа.

      А вот его тоненькой маме вовсе не подходил этот строгий низкий голос Тети-Шкафа-На-Боку, и Максимка делал всё, чтобы мама не подражала этой противной домоправительнице.

      Впрочем, мама не умела сердиться долго, она делала строгое лицо, старательно хмурила брови, а Максимка, чувствуя свою вину, предпринимал всё, чтобы вывести маму из состояния сердитости. Он смешно копировал её лицо, сдвигал брови, оттопыривал нижнюю губу и становился таким потешным, что мама не выдерживала и начинала смеяться. И, чтобы скрыть своё неумение быть настоящей воспитательницей-домоправительницей, начинала оправдываться: «Ой, это у меня нервное, я смеюсь сквозь слёзы…»

      Но Максимка ясно видел добрые смешинки прощения в её глазах и продолжал корчить смешные рожи, подняв углом брови и горестно опустив уголки губ. И мама, рассыпавшись колокольчиками смеха, начинала целовать его упругие щёчки, которые она называла «яблочки».

      Глава вторая

      Как-то после работы мама пришла домой, загадочно улыбаясь. В руках она держала какой-то маленький листочек.

      – Что это такое? – спросил Максимка.

      – Я обнаружила в нашем почтовом ящике извещение на бандероль. Наверное, это тебе Дед Мороз прислал подарок к Новому году, – сказала мама.

      – Нет, правда, Дед Мороз прислал? Ты заказала подарок от Деда Мороза?

      – Ничего я не заказывала, честное слово! Видимо, прислал кто-то очень таинственный, так как нет обратного адреса. Быстренько одевайся, надо выходить, а то почта скоро закроется.

      Всю дорогу Максимка бежал впереди мамы.

      Падал крупный пушистый снег, покрывая белым ковром замёрзшую землю.

      Максимка лепил снежки и бросал их в маму. Мама со смехом уклонялась, и снежок пролетал мимо.

      – Пощади, прекрати этот артобстрел, сдаюсь, – взмолилась мама.

      – А ты беги! Беги! Скорее, скорее, а то почта закроется, – смеялся Максимка.

      Запорошённые снегом, радостные и возбуждённые, они вошли в здание почты.

      Мама подала листочек в окошко, потом что-то написала на другом листочке, и ей протянули маленькую коробочку, завёрнутую в золотисто-жёлтую бумагу.

      – Ну, разворачивай, – нетерпеливо попросил Максимка.

      – Нет, потерпи немного, распакуем дома.

      Когда они вошли в квартиру, мама сказала:

      – Включи свет, но не торшер, а люстру.

      Люстру «из хрусталя», как называла мама стеклянный светильник на потолке, они включали только по праздникам, когда кто-то мог зайти к ним в гости. Но гости к ним почти не приходили, и мама из-за экономии электричества редко включала люстру. А на ней было много каких-то стеклянных «висюлек», которые переливались на свету, как хрусталь, а между ними было много-много маленьких лампочек.

      – А теперь, – торжественно сказала мама, – распаковывай бандероль!

      Максимка