Не только апельсины. Дженет Уинтерсон

твердо сказала я, – это для моей подруги, а она больше любит Книгу Иеремии. Я придумала вот что: «ПРОШЛА ЖАТВА, КОНЧИЛОСЬ ЛЕТО, А МЫ НЕ СПАСЕНЫ»[28].

      Миссис Вирче была женщиной дипломатичной, но и у нее имелись свои слабые места. И кое в чем она ни капельки не смыслила. Когда пришло время перечислять проекты, она написала на доске имена учениц, а рядом – что они будут вышивать. Рядом с моей фамилией она написала просто «текст».

      – Почему так? – спросила я.

      – Ты можешь расстроить других детей, – объяснила она. – Каким цветом ты хочешь вышивать? Желтым, зеленым или красным?

      Мы уставились друг на друга.

      – Черным, – сказала я.

      Я действительно расстроила детей. Не намеренно, но окончательно и бесповоротно. Миссис Спэрроу и миссис Спенсер однажды явились в школу, раздуваясь от ярости. Они пришли на большой перемене, я видела, как, поджав губы, они поднимались по лестнице. Обе были при сумочках и шляпках, а миссис Спенсер даже в перчатках.

      Остальные ученики как будто знали, в чем дело. Они сбились группкой у забора и перешептывались. Один указывал на меня пальцем. Я старалась не обращать внимания, забавляясь с хлыстиком и юлой. Группка разрослась, одна девочка, к губам которой пристал шербет, заорала мне что-то, я не разобрала что именно, но остальные покатились со смеху. Потом ко мне подошел мальчик и ударил меня по шее, потом другой и третий, все они ударяли меня и отбегали.

      – Салка, салка! – закричали они, когда учительница проходила мимо.

      Я растерялась, потом разозлилась – злость, казалось, кипела в самом желудке. И я осалила одного своим хлыстиком. Он взвизгнул:

      – Мисс, мисс! Она меня ударила!

      – Мисс, мисс, она его ударила! – поддакнули хором остальные.

      Мисс потащила меня внутрь, схватив за волосы.

      Снаружи звякнул звонок. Снаружи – шум, хлопанье дверей и шарканье, потом – тишина. Та особая коридорная тишина.

      Я стояла посреди учительской.

      Мисс повернулась ко мне – выглядела она усталой.

      – Протяни руку.

      Я протянула руку.

      Она взяла со стола длинную линейку. Я подумала про Господа. Тут открылась дверь, и вошла завуч миссис Воул.

      – А, как вижу, Дженет уже тут. Подожди снаружи, ладно?

      Спрятав в карман чуть было не принесенную в жертву ладошку, я проскользнула между ними.

      Я вышла как раз вовремя и увидела удаляющиеся спины миссис Спенсер и миссис Спэрроу. Возмущение сеялось с них как спелые сливы с древа.

      В коридоре было холодно, из-за двери до меня доносились негромкие голоса, но ничего не происходило. Я стала царапать циркулем батарею, стараясь сделать так, чтобы кусок покореженного пластика походил на Париж с высоты птичьего полета.

      Вчера в церкви проходило молитвенное собрание, и у миссис Уайт было видение.

      – Каково это? – жадно спросили мы.

      – Ах, такая святость! – ответила миссис Уайт.

      Подготовка к Рождественской кампании шла полным ходом. Армия спасения разрешила нам воспользоваться их

28

Иер. 8:20.