Хольбад, Ворон и другие. Андрей Павлович Глебов

если меня здесь нет? Я ушёл в лес или к кузнецу Артону поговорить о том о сём?

      – Тогда я сбегаю к кузнецу.

      – А вдруг папа с мамой не отпустят? – не отступал Хвэнг. – Как узнаешь, сделал я тебе воздушного змея или нет? А если я напишу записочку такими буквами и приколю на калитку, то тебе не надо будет бежать к Артону.

      – Здорово, – захлопал в ладоши Хольбад. – Значит и я могу тебе что-то нацарапать, и ты поймёшь?

      – Конечно! Будем переписываться, и никто не узнает, что мы друг другу сообщаем.

      – Постой, – сказал Хольбад. – А если мои братья и сёстры научатся писать и читать, они прочтут, что мы пишем друг другу.

      – Чтобы научиться, надо иметь трудолюбие и усидчивость, а у них этого нет. Они ленивы и легкомысленны.

      – Я буду трудолюбивым и усидчивым, – пообещал Хольбад. – Только научи быстрее, чтобы прикалывать записки на калитку.

      Хвэнг засмеялся и дал первый урок.

      Серым пасмурным утром Хольбада разбудило карканье. Ворон прыгал по дому и дёргал клювом занавеску.

      – Ты чего? – спросил мальчик.

      Кухайм не унимался. Он подпрыгивал и бил крыльями. При таком шуме колдун должен был проснуться.

      – Успокойся! – цыкнул Хольбад на птицу.

      За занавеской было тихо. Лишь потрескивал огонёк светильника на столе Тода. Работая по ночам, волшебник зажигал фитиль в плошке с салом и скрипел пером, мешая заснуть.

      Хольбад набрался храбрости и сунул нос между ситцевыми полотнами. Колдун сидел за столом, уткнувшись в руку, вторая висела плетью. На полу валялось гусиное перо. Стол заполняли цветочные горшочки, тетради с записями, чернильница и стеклянные колбы. В углу стоял сундук с откинутой крышкой. В нём хранились знакомые Хольбаду мешочки с травами и книга, вызывавшая в нём столько любопытства.

      – Эй! – позвал слуга. – Господин Тод, вы спите?

      Чародей не шелохнулся. С бьющимся сердцем Хольбад прикоснулся к его плечу.

      – Господин Тод!

      Молчание колдуна нагнало страх, за спиной закаркал Кухайм. Тод был мёртв.

      – Он умер, – сказал Хольбад ворону. – Он работал ночью и умер. Давай перенесём его на кровать, что ли.

      Кухайм каркнул, на этот раз тише. Фитиль догорел почти до конца и стал чадить. Струйка дыма свилась в клубок и потянулась к потолку.

      Хольбад вытер пот со лба и ухватил старика под мышки. Тод был тяжёл. Кое-как мальчик уложил его на кровать. Кухайм только мешал. Он скакал вокруг Хольбада и каркал.

      – Надо его похоронить, – произнёс вслух мальчик.

      Ворон полетел к порогу и задолбил в дверь.

      – Сейчас, дай отдышаться, – отмахнулся Хольбад.

      Выкопав могилу, он уложил на дно старое одеяло – не класть же Тода в грязь! – и поплёлся в дом за телом колдуна. Кухайм помалкивал.

      Солнце вставало над лесом. Начинался новый день, но уже без Тода. Ворон, ухватив мальчика за рукав, потянул в дом.

      – Упрямая птица! – сказал Хобальд, но поднялся