Мюнхен. Роберт Харрис

вертеть ею перед подсвечником, чтобы синий камень заиграл на свету. – Ты просто чудо! А мне казалось, у нас нет денег…

      – И правда нет. Это моей матери.

      Он опасался, что подарок сочтут дешевкой, но, к его удивлению, жена протянула руку через стол и положила ему на ладонь.

      – Ты такой милый.

      Ее кожа была прохладной. Тонкий палец скользнул по его запястью.

      – Вот бы нам снять номер и провести в постели весь вечер, – выпалил вдруг Хью. – Забыть про Гитлера. Забыть про детей.

      – Так почему бы тебе это не устроить? Мы ведь тут – и что нас останавливает?

      Она не отводила взгляда больших серо-голубых глаз, и он с внезапным озарением, от которого перехватило в горле, понял: жена говорит так только потому, что знает – этого никогда не будет.

      За его спиной кто-то деликатно кашлянул:

      – Мистер Легат?

      Памела убрала руку. Хью обернулся и обнаружил метрдотеля. Тот, полный сознания собственной значимости, почти молитвенно сложил руки.

      – Да?

      – Даунинг-стрит десять на линии, сэр.

      Метрдотель намеренно произнес фразу достаточно громко, чтобы ее услышали за соседними столиками.

      – Черт! – Легат встал и бросил салфетку. – Ты меня извинишь? Я должен ответить.

      – Я понимаю. Ступай и спаси мир. – Она помахала ему на прощание и стала собирать вещи в сумочку. – Пообедаем как-нибудь в другой раз.

      – Дай мне буквально минуту. – В его голосе читалась мольба. – Нам действительно нужно поговорить.

      – Иди.

      Хью помедлил секунду, понимая, что все вокруг на него смотрят.

      – Дождись меня, – сказал он и, приняв, как ему казалось, совершенно невозмутимый вид, проследовал за метрдотелем из зала ресторана в коридор.

      – Полагаю, вы предпочтете уединиться, сэр. – Служитель отворил дверь в маленький кабинет.

      На столе стоял телефон, рядом с ним лежала трубка.

      – Спасибо. – Молодой человек поднял трубку, выждал, пока дверь закроется, и только потом произнес: – Легат.

      – Простите, Хью. – Он узнал голос Сесила Сайерса, своего коллеги по личному секретариату. – Боюсь, вам нужно вернуться сию же минуту. Становится жарковато. Клеверли вас искал.

      – Что-то случилось?

      На другом конце провода произошла заминка. Личных секретарей постоянно уверяли в том, что телефонисты слушают разговоры.

      – Похоже, переговоры кончились. Наш человек возвращается домой.

      – Ясно. Уже иду.

      Легат положил трубку на рычаг и с минуту стоял как парализованный. Неужели вот так творится История? Германия нападет на Чехословакию. Франция объявит войну Германии. Британия поддержит Францию. Его дети будут носить противогазы. Обедающие из «Рица» оставят крытые белыми скатертями столики, чтобы прятаться в траншеях в Грин-парке. Воображать все это было невыносимо.

      Хью открыл дверь, торопливо пересек коридор и вошел в ресторан. Однако персонал «Рица» был вышколен настолько, что их столик уже оказался убранным.

      Такси