Девятьсот восемьдесят восьмой. Роман Казимирский

раз ты не хочешь ему от ворот поворот дать, позволь уж хотя бы мне поглядеть на это чудо-юдо. От него не убудет ведь.

      – Ох, боюсь я что-то…

      – Буду молчать.

      Марсель с сомнением посмотрел на мужика, но у того были такие честные глаза, что сдался:

      – Ну, ладно. Пусть будет по-твоему.

      – Добре! Значит, встретимся у Михайло!

      Курьян поспешил закончить разговор и быстро попрощался, чтобы у собеседника не было времени передумать. Марсель же, оставшись в одиночестве, еще некоторое время размышлял над тем, к чему все это может привести.

      Вздорный друг беспокоил его меньше всего, максимум, что он мог сделать, – это ляпнуть какую-нибудь глупость. Скорее всего, священник за время странствий сталкивался и не с такими несдержанными на язык простолюдинами, что ему с них? Оставалось только решить, как самому вести себя с Кириллом. Раз уж Марсель принял решение не вмешиваться в естественный ход истории, то это накладывало на него определенные обязательства. Представитель селища в две сотни душ – это уже что-то, особенно учитывая относительную немногочисленность населенных пунктов в десятом веке. Что ж, историк устал переливать из пустого в порожнее и решительно поднялся – значит, будет действовать по обстоятельствам, в крайнем случае, притворится дурачком, чтобы хоть как-то соответствовать своему прозвищу.

      Выйдя на улицу, он, скорее по привычке, чем по необходимости, прошелся по селищу, чтобы проверить, – все ли идет своим чередом. Шум возле дома кузнеца вынудил направиться в ту сторону. Стараясь не привлекать к себе внимания, Марсель встал в сторонке и некоторое время наблюдал за происходящим. Степан стоял на крыльце своей избы, недовольно хмурясь, а перед ним, размахивая руками, распиналась Авдотья, дородная баба лет сорока.

      – Нет, ты мне скажи, – наступала она на мужика, который был выше ее как минимум на две головы, – она что, считает себя лучше моего мальчика?

      – А если и так, тебе какое дело? – прогудел в ответ кузнец.

      – Как это – какое дело? – кипятилась Авдотья. – Чем это вы лучше? Скотина у вас упитаннее, что ли? Или, может быть, хата красивее? Говори!

      – Мне без надобности спорить с тобой. – Степан попытался отмахнуться от нее и вернуться в дом, но баба не унималась, и он крикнул: – Да отстань ты, ветрогонка!

      – Я тебе покажу – ветрогонку! – возмутилась женщина. – У тебя товар, у меня купец!

      – Забирай своего купца и засунь его себе в…

      Увидев, что кузнец начинает терять терпение и уже готов взорваться, Марсель вышел из укрытия и направился к ссорящимся. Степан заметил его и с облегчением воздел руки к небу:

      – Ну, слава богам! Баламошка, друг мой, успокой, пожалуйста, эту… – Не зная, каким эпитетом наградить Авдотью, кузнец некоторое время пытался подобрать подходящее слово, но так и не смог этого сделать.

      – Что случилось? – Историк уже понял, что к чему, но решил выслушать обе стороны.

      – А я расскажу. – Женщина обрадовалась третьей стороне и поспешила поведать свою версию произошедшего. – Ты ведь знаешь Мирошу,